Четверть века назад. Часть 1

— Это ужь до меня не касается!.. Но противъ этихъ вѣчныхъ жалобъ дворянства на самовластіе губернаторовъ у меня есть одинъ аргументъ: voyez le cercle d'attributions des préfets en France, даже въ нынѣшней, республиканской, Франціи! Онъ значительно подчеркнулъ слово республиканской.

— Франція намъ не указъ и все что ни шло къ намъ оттуда было и будетъ для насъ гибелью! горячо прервалъ его князь Ларіонъ. Воспитанный въ Англіи, онъ какою-то англійскою ненавистью не любилъ Францію. — Я бы попросилъ васъ объяснить мнѣ, много ли мы выиграли отъ наполеоновскихъ порядковь привитыхъ къ намъ Сперанскимъ?

Блестящій полковникъ никогда объ этомъ не думалъ, да и не имѣлъ никакого яснаго представленія о томъ какіе такіе порядки привилъ къ намъ Сперанскій. Но онъ тотчасъ же пустилъ входъ свою особую улыбку, которая должна была говорить его собесѣднику что онъ многое имѣлъ бы представить по этому поводу, но находитъ это по нѣкоторымъ соображеніямъ неудобнымъ въ эту минуту.

— Я плохой діалектикъ, князь, со скромнымъ наклономъ головы проговорилъ онъ, — а съ вами и подавно. Я позволю себѣ замѣтить только то что сдѣланное Сперанскимъ — совершившійся фактъ и его не передѣлаешь… Анисьевъ даже вздохнулъ, какъ бы очень сожалѣлъ что Сперанскій именно сдѣлалъ это. — А затѣмъ остается одно, по моему, признать то что есть avec une obéissance passive… И онъ вздохнулъ еще разъ.

— Et vous faites très bien, cher comte, воскликнула неожиданно Аглая Константиновна, съ тревогою слѣдившая за этимъ разговоромъ, — продолжайте такъ хорошо думать et vous ferez une belle carrière!

Точно кочергою по лбу хватила она его… „Господи!“ чуть не вскрикнулъ онъ громко, и покраснѣлъ по самую маковку.

„Хороши оба!“ сказалъ себѣ князь Ларіонъ, вставая съ мѣста и отправляясь къ столу, за которымъ Надежда Ѳедоровна, безъ кровинки въ лицѣ, разливала чай по чашкамъ, едва не выпуская каждый разъ чайника изъ своихъ дрожавшихъ рукъ.

— Вы, кажется, нездоровы? сказалъ онъ, замѣтивъ ея разстроенный видъ.

— Ничего-съ!.. Она вдругъ засмѣялась судорожнымъ смѣхомъ:- я когда-нибудь такъ за самоваромъ и умру…

Онъ поглядѣлъ на нее съ изумленіемъ…

Она долила послѣднюю чашку, и выбѣжала вонъ.

Князь хотѣлъ что-то сказать, дать приказаніе… но опустился въ кресло, задумался и забылъ.

А Аглая Константиновна, едва онъ отошелъ, наклонилась къ Анисьеву моргая бровями, и таинственнымъ шепотомъ проговорила:

— Надѣюсь что мы васъ теперь удержимъ… на нѣкоторое время?

Онъ опустилъ глаза и поклонился.

— Завтра, вы знаете, у насъ spectacle de société… Du sérieux: Hamlet… Вы знаете піесу?

— Hamlet de Shakspeare, кто же ея не знаетъ? И онъ снисходительно приподнялъ плечи… Онъ, впрочемъ, никогда не читалъ эту „піесу“…

— Attendez! игриво подмигнула княгиня.- Lina!

Княжна подошла.

— Графу, ma chère, будетъ, я увѣрена, очень пріятно, объявила ей совсѣмъ уже расходившаяся Аглая, — еслибы ты прочла ему что-нибудь изъ твоей роли?… Le comte est un homme de goût, il jugera, хорошо ли ты говоришь?

Лина вся вспыхнула… Смѣтливый воинъ рыцарски пришелъ къ ней тотчасъ же на помощь:

— Ни за что, княгиня! Я хочу сохранить въ цѣлости всю горячку моего восторга, toute l'incandescence d'enthousiasme dont je suis capable, вычурно выразился онъ, — къ минутѣ появленія завтра княжны на сценѣ.

Бѣдная дѣвушка повела на него невольно благодарнымъ взглядомъ.

— А кто играетъ у васъ главную мужскую роль? поспѣшилъ онъ спросить ее чтобы не дать „невозможной“ ея матушкѣ возможности настаивать.

— Un monsieur Goundourof, un voisin de compagne, отвѣчала все-таки за нее невозможная матушка будто извинявшимся за что то голосомъ.

Лина воспользовалась этимъ, — она насилу удержала прилившія къ глазамъ ея слезы, — и отошла опять къ Софьѣ Ивановнѣ. Хозяйка и ея гость остались вдвоемъ въ углу гостинной… Разочарованный „бригантъ“ какъ сквозь землю провалился. Ашанинъ и Гундуровъ исчезли уже давно. Присутствіе новаго лица, „петербуржца“, „придворнаго“, разогнало и остальную московскую молодежь. Сама Ольга Елпидифоровна не сочла нужнымъ соваться съ перваго разу на глаза пріѣзжему, и не прерывала его пріятнаго tête-à-tête съ „будущею belle maman“; бойкая особа гдѣ-то хохотала на другомъ балконѣ съ пріятельницами своими, пулярками, и наускивала, по обыкновенію, другъ на друга своихъ двухъ „фофановъ“, какъ называлъ Ашанинъ Мауса и Ранцева.

Послѣ чая въ гостиной, кромѣ князя Ларіона, остались лишь Свищовъ, обыгравшій въ пухъ Софью Ивановну, да пріятель его Елпидифоръ, усѣвшійся съ нимъ на шесть королей „въ пикетецъ по маленькой“… Игравшія дамы разошлись по своимъ комнатамъ. Лина пошла проводить Софью Ивановну.

— Вы давно знаете этого… графа, милая моя? спрашивала ее та по пути.

— Я его совсѣмъ не знаю, поспѣшила она отвѣтить.

— Гм… Я хотѣла сказать: ваша maman… Давно она съ нимъ знакома?

— И она его не больше знаетъ чѣмъ я. Онъ всего разъ зимою былъ у насъ съ визитомъ… Но maman, примолвила какъ бы объясняя что-то Лина, — очень хорошо знакома была съ его матерью въ Римѣ…