— Князь Ларіонъ Васильевичъ, только ужь позвольте просить васъ, говорилъ, запинаясь и двигаясь за нимъ, смотритель, — не показывать княжн виду что вы объ этомъ узнали. Она меня такъ объ этомъ просила, и съ горничной своей взяла слово никому не говорить, и отца Іоанна провелъ я изъ сада по этой лстниц, такъ что никто не видалъ его…
— Будьте покойны!..
Лина сидла за чайнымъ столомъ съ докторомъ Рудневымъ, блокурымъ, еще молодымъ человкомъ, съ открытымъ, симпатичнымъ лицомъ (онъ только наканун утромъ пріхалъ изъ Москвы), и разказывала ему что-то.
— А вотъ и дядя! вскликнула она, увидавъ входящаго князя;- здраствуйте, oncle; вы, кажется, у меня еще никогда чаю не пили? Позвольте предложить вамъ какъ хозяйка…
На лиц ея игралъ румянецъ, лазоревые глаза горли какими-то искристыми брызгами.
— Ты очень оживлена, H'el`ene. Какъ вы находите ее сегодня? обратился къ доктору князь Ларіонъ, стараясь придать голосу своему самую ровную, спокойную интонацію.
— Ничего, улыбнулся тотъ, — княжна очень крпко, хотя и не долго спала, говоритъ. Пульсъ — позвольте ручку, княжна! — нсколько сильне противъ вчерашняго, но вчера онъ былъ слабе противъ нормальнаго, такъ что въ этомъ надо видть хорошій признакъ…
— Да, мн сегодня хорошо, очень хорошо! молвила поспшно Лина, глядя на дядю неотступнымъ и проницающимъ взглядомъ, производившимъ на него жуткое, тяжелое впечатлніе.
Разговоръ какъ бы оборвался на этомъ слов. Смотритель и Рудневъ поспшили допить свои чашки, поклонились молодой хозяйк и вышли.
Она ихъ не удерживала.
— Дядя, прошептала Лина, какъ только остались они вдвоемъ, перегибаясь къ нему черезъ столъ, — онъ пріхалъ, онъ здсь?…
— Почему ты думаешь? спросилъ князь невольно вздрогнувъ.
— Я чувствую… я вижу… Это у васъ на лиц написано, дядя! быстро промолвила она какъ бы въ объясненіе.
— Да, онъ пріхалъ, сказалъ онъ не сейчасъ.
— И здсь! настоятельно повторила Лина.
— Да… Но я его еще не видлъ, счелъ нужнымъ прибавить князь.
— Дядя!.. проговорила она только.
Его что-то словно рзажуло по сердцу, но онъ тотчасъ же осилилъ въ себ мгновенный отзвукъ чувства, представлявшагося ему теперь чмъ-то чуть не святотатственнымъ.
— Ты желаешь видть его, H'el`ene? съ тихою улыбкой сказалъ онъ.
Она только головой повела.
— Но довольно ли ты сильна для этого, не произведетъ ли это на тебя слишкомъ сильнаго впечатлнія?
— Я каждый день молила Бога объ этомъ, отвтила она съ какимъ-то сосредоточеннымъ движеніемъ бровей, — вы видите, я дожила… Я готова…
— Да, вспомнились князю Ларіону слова сказанныя ему Оверомъ: «счастье еще никогда никого не убивало». — Погоди же, молвилъ онъ громко, — господинъ Ашанинъ сидитъ у меня въ кабинет, ты позволишь мн послать за нимъ?
— Я буду очень рада, oncle, я его очень люблю!
— Гд звонокъ къ твоей горничной?
Появившейся на этотъ звонокъ Глаш князь приказалъ сбгать къ нему въ покои, пригласить находившагося тамъ молодаго человка во княжн.
Ашанинъ вошелъ въ комнату весь раскраснвшійся и запыхавшійся отъ спха съ которымъ несся снизу по лстниц.
Она привтствовала его дружескою улыбкой.
— Ну, вотъ и вы, молвила она, — и все хорошо, неправда ли?
— Все хорошо, Елена Михайловна, если только вамъ хорошо! отвчалъ онъ весело, подавая ей знакъ глазами что онъ понялъ ее, понялъ все, и что «ихъ Сережа» тутъ, и только ждетъ минуты войти въ эту самую дверь въ которую онъ только что вошелъ.
Она его поняла тоже, и на мигъ, показалось ему, въ глазахъ ея сказалось опять то загадочное, зловщее выраженіе которое такъ пугало его въ нихъ на другой день посл ея обморока.
Но она тутъ, же улыбнулась еще разъ, и обернула голову въ сторону дяди, какъ бы ожидая теперь его слова.
Онъ обернулся въ свою очередь:
— Гд же вашъ пріятель таится? спросилъ онъ молодаго человка, налаживая себя на шутливый тонъ.
— Въ грот, надъ самой ркой, засмялся широко тотъ, — чтобъ отправиться въ нее головой внизъ, если вы не смилуетесь надъ нимъ, ваше сіятельство!
Князь Ларіонъ чуть-чуть повелъ бровями, и взглянулъ на племянницу.
— Такъ пригласить его сюда, H'el`ene?
— Пригласите, дядя! пролепетала она съ загорвшимся взглядомъ.
XLIV
Comme up dernier rayon, comme on dernier z'ephyre Anime la fin d'un beau jour…