Четверть века назад. Часть 2

— Что случилось? Ты плакала, тревожно спросилъ онъ, замтивъ сразу влажные еще отъ слезъ глаза ея.

— Надежда едоровна насъ покидаетъ, отвтила она, — она пришла съ вами проститься, дядя.

Онъ съ удивленіемъ перевелъ глаза на компаніонку…

— Да, князь, проститься, глухо повторила та, откидывая вуаль свою на шляпку, какъ бы для того чтобъ онъ могъ свободно разсмотрть ея «страданіемъ измятыя черты».

— У васъ семейное несчастіе? было его первою мыслью.

— У меня нтъ семьи, нтъ близкихъ, я одна на земл, проговорила она пвучимъ голосомъ, поднося платокъ къ глазамъ.

— Но что же побуждаетъ васъ!..

— Не спрашивайте, князь, не спрашивайте! словно только и ждала этого вопроса, прервала его двица Травкина, простирая руки впередъ, — это мое личное, никому неизвстное горе… которое я унесу съ собою… въ пустыню, договорила она уже съ рыданіемъ.

Князь недоумло повелъ глазами кругомъ; на лиц Софьи Ивановны, изъ глубины своего кресла пристально слдившей за этою сценой, онъ прочелъ какую-то странную смсь жалости и недоврія…

— Она идетъ въ монастырь, отвтила съ своей стороны шепотомъ на взглядъ его Лина.

— Но неужели, — онъ сморщивъ лобъ внимательно поглядлъ на «страдалицу,» — все это необходимо такъ скоро?… Вы кажется совсмъ собрались?

— Да, да, князь, сейчасъ!.. Тутъ одна дама (она назвала «образованную окружную») детъ въ городъ и беретъ меня съ собой Я тамъ найду лошадей въ Москву… Позвольте сказать вамъ прости… «ein ew'ges Lebewohl,» невдомо къ чему примолвила она изъ Шиллера….

Князь Ларіонъ еще разъ пристально поглядлъ на нее:

— У меня правило уважать личную волю каждаго и недопытываться причинъ чужихъ поступковъ, какъ бы они мн собственно иной разъ и ни казались странными или не основательными. Вслдствіе того я въ настоящемъ случа могу вамъ только выразить искреннее сожалніе что намъ приходится разстаться.

Будто ушатомъ холодной воды окатилъ онъ ее; она ждала (какъ сейчасъ было у нея съ княжной) допрашиваній, «увщаній дружбы,» возможности еще разъ порисоваться своимъ «неисходнымъ горемъ,» — а тутъ такъ просто, холодно, «безжалостно!»…

— Конечно, князь, я понимаю, еще разъ забывая о необходимомъ «смиреніи,» колко проговорила она, — сожалніе съ вашей стороны можетъ простираться лишь до той минуты когда вы найдете кого-нибудь вмсто меня читать вамъ газеты.

Уколъ пропалъ даромъ: князь Ларіонъ слегка усмхнулся и отвчалъ съ учтивымъ наклономъ головы:

— Замнить васъ въ этомъ отношеніи такъ трудно что я и искать не буду.

Лина между тмъ, замтивъ Софью Ивановну, побжала къ ея креслу. Он нжно поцловались.

— Мн такъ жаль ее, бдную, прошептала княжна, — она идетъ съ отчаянія въ монастырь, отъ любви къ человку который ее не любитъ.

— Къ Сергю Михайловичу Гундурову, не такъ ли? досадливо договорила Софья Ивановна.

— Да совсмъ нтъ! Кто это могъ вамъ сказать? И живой румянецъ зааллъ мгновенно на изумленномъ лиц княжны.

— Она уврила въ этомъ вашу матушку, или та не такъ поняла, но я отъ нея слышала.

— Отъ maman? Вся краска такъ же мгновенно сбжала теперь съ ея щекъ. Вы уже были у нея?… Не говорите! тутъ же спшно промолвила Лина, — я знаю… я вижу по вашимъ глазамъ какой данъ былъ вамъ отвтъ…. И вы для этого теперь у дяди?…

— Я говорила съ нимъ, предупреждая дальнйшіе вопросы, спшила въ свою очередь сообщить Софья Ивановна, крпко пожимая въ обихъ своихъ похолодвшую руку княжны и любовно глядя въ самую глубь ея отуманенныхъ васильковыхъ глазъ, — онъ за насъ, я имъ довольна… Но, милая, я не скрываю отъ васъ, я боюсь… все это если должно быть, то не скоро… А до того терпть сколько?…

Лина только головой качнула, но въ движеніи этомъ Софья Ивановна прочла непоколебимое ршеніе…

— А здоровье, милая? тревожно зазвучалъ ея голосъ.

Черная тнь какъ бы легла на мигъ на черты двушки…

Она подавила вздохъ, подняла глаза на окно, въ которое горячею синью отливало высокое небо, и прошептала улыбаясь:

— Богъ его дастъ если нужно…

— Лина, прощайте, я ухожу! послышался голосъ Надежды едоровны, подходившей къ нимъ съ почтительнымъ издали поклономъ Софь Ивановн.

— Сейчасъ, Надежда едоровна, я васъ провожу, отозвалась княжна. И наклоняясь къ Софь Ивановн проговорила ей на ухо:- мн еще хочется поговорить съ вами; пожалуста зайдите въ первую гостиную, я ее сейчасъ провожу и приду туда.

Проходя мимо дяди, вслдъ за Надеждой едоровной, она пріостановилась и подала ему руку:

— Merci, oncle, сказала она только, но князь Ларіонъ безсознательно прижмурилъ глаза, какъ бы не выдержавъ сіянія взгляда, сопровождавшаго эти два слова…