Четверть века назад. Часть 2

— Я что же-съ… исполнять долженъ, конфузливо пробормотала на это капитанъ, — а рота у меня, дйствительно, отличная была-съ… Покорнйше благодарю за вниманіе! промолвилъ онъ коротко, какъ бы не желая продолжать разговора на эту тему.

— Скроменъ какъ вс герои! расхохоталась Ольга.

— Совершенно справедливо! поспшилъ примолвить Анисьевъ, наклоняя утвердительно голову,

Никаноръ Ильичъ растерянно повелъ на нихъ глазами.

— Не смущайтесь cher capitaine, возгласила съ новымъ смхомъ барышня, — а просите лучше графа не оставить васъ своимъ знакомствомъ, когда вы будете въ Петербург!

— Помилуйте, очень радъ, если только позволите, поспшилъ сказать петербургскій воинъ, протягивая ему снова руку.

Онъ при этомъ взглянулъ на Ольгу, какъ бы спрашивая ее глазами, слдуетъ ли ему поздравить ее съ предстоящимъ бракомъ.

Она чуть-чуть приподняла плечи въ отвтъ, будто говоря «не стоитъ труда»! и обратилась къ нему съ вопросомъ:

— Когда же вы дете? Сейчасъ?

— Сейчасъ, подтвердилъ онъ.

— И мы тоже… демте, mon capitaine!..

— Куда это, куда? вскрикнулъ изумленный Акулинъ.

— Домой, въ городъ… Вдь и вы туда же, графъ? Вмст и выдемъ…

— Такъ какъ же это? продолжалъ недоумвать родитель, — а спектакль сегодняшній?

Она разсмялась.

— Никакого спектакля нтъ, княгиня больна… Собирайтесь восвояси!

— Да у меня и лошадей нтъ, озадаченно молвилъ онъ, — пріхалъ я на почтовыхъ, а своимъ веллъ только къ завтрашнему утру прибыть…

— Я могу, если прикажете, довезти васъ до города, обязательно предложилъ Анисьевъ, побуждаемый къ такой любезности тмъ все боле и боле возбуждающимъ впечатлніемъ которое производила на него Ольга.

Исправникъ былъ чрезвычайно польщенъ предложеніемъ.

— Почту себя счастливымъ, пробормоталъ онъ, — если только не обезпокою васъ, графъ…

— Нисколько, засмялся тотъ, — коляска у меня просторная, мшать другъ другу не будемъ…

Вс они вмст вышли на крыльцо.

Уже вся уложенная, запряженная почтовою четверкой коляска флигель-адъютанта, съ камердинеромъ его въ военной ливре у дверцы, стояла въ нсколькихъ шагахъ отъ крыльца, готовая подать. За нею, на козлахъ капитанскаго тарантаса виднлось румяное лицо его молодаго кучера, сердито подергивавшаго вожжами отъ скуки ожиданія и самолюбія, оскорбленнаго надменнымъ тономъ съ которымъ слуга Анисьева приказалъ ему осадить чтобы дать прохать впередъ экипажу своего барина.

Онъ крайне возликовалъ поэтому, когда самъ этотъ «чужой баринъ» отдалъ первымъ дломъ приказаніе коляск своей отъхать назадъ и дать мсто тарантасу, въ которомъ должна была занять мсто хорошо знакомая капитанскому возниц «исправникова дочка». Онъ подобралъ разомъ вожжи, натянулъ, тряхнулъ головой такъ что гречневикъ съхалъ ему прямо на правый глазъ, и ухорски, будто едва сдерживая рвущихся коней, подкатилъ къ самымъ ступенькамъ крыльца.

— Образцовая упряжка! возгласилъ одобрительно флигель-адъютантъ, глядя на нее знатокомъ и цнителемъ.

— Ольга Елпидифоровна, что же это такое, вы въ самомъ дл узжаете, и никому не сказавъ! раздались голоса съ одной изъ висячихъ галлерей, огибавшихъ домъ съ обихъ сторонъ, и на которыхъ любила во всякое время собраться молодежь Сицкаго курить и болтать, лежа на расположенныхъ тамъ широкихъ турецкихъ диванахъ.

Толя Карнауховъ мигомъ перекинулъ оттуда ноги за перила, ухватился за водосточную трубу и, спустившися по ней благополучно внизъ, кинулся къ тарантасу, въ который только что подсадилъ капитанъ Ольгу.

— Розалинда безумной мечты, зашепталъ онъ ей, подбгая со стороны противоположной крыльцу, пока она усаживалась, а капитанъ дрожащими отъ счастья руками подкладывалъ ей подъ ноги какую-то подушку, — вы взаправду такъ и укатите въ тетатет съ христолюбивымъ воинствомъ?

— Не правда ли какъ жалко что не съ вами! громко фыркнула она въ отвтъ повернувшись къ нему спиной, уткнулась въ уголъ экипажа, и подняла голову.

Вс они были тамъ, и глядли на нее жадно и удивленно, — и Чижевскій, и Шигаревъ, и Духонинъ съ Факирскимъ, и «стряпчій» Маусъ, и… и Ашанинъ, нсколько поблднвшій, показалось ей, — Ашанинъ, съ его искристыми, насквозь прожигающими глазами и не то злою, не то насмшливою улыбкой на устахъ…

Что-то въ род сожалнія или раскаянія промелькнуло у нея въ душ… О чемъ, къ кому, — она сказать бы себ не могла… да и не такова она была чтобъ останавливаться долго на разбор своихъ ощущеній… Она на мигъ прижмурилась, открыла опять глаза, остановила ихъ на капитан, робко заносившемъ ногу на подножку экипажа, и проговорила нетерпливымъ тономъ:

— Да садитесь же скоре наконецъ!..

Онъ заторопился, слъ… Она еще разъ подняла голову, обвела взиравшихъ на нее съ галлереи какимъ-то вызывающимъ взглядомъ, и звонко, своимъ густымъ контральтовымъ голосомъ, крикнула имъ кивнувъ на Ранцева:

— Господа, честь имю представить вамъ моего жениха!.. И тутъ же обернувшись къ кучеру, закомандовала уже полною госпожой и хозяйкой:- А ты трогай, и пошибче!..

Тройка дружно рванула, загремла, понеслась…