Четверть века назад. Часть 2

Флигель-адъютантъ многозначительно улыбнулся изъ-подъ прикрученныхъ усовъ, степенно услся съ исправникомъ Акулинымъ въ поданную ему коляску, и коротко отдалъ ямщику своему приказаніе «не отставать».

— О, капитане, капитане, загаерничалъ имъ вслдъ Шигаревъ, — о герой Венгерскій, ходить теб на четверенькахъ, быть теб въ ярм!..

— А я теб вотъ что скажу, съ засверкавшими глазами обернулся на него Ашанинъ, — это единственная женщина изо всхъ какихъ я знаю которая способна не надость теб до конца жизни!

— Еще бы! засмялся Чижевскій, — она тебя до этого десять разъ успетъ разжевать и выплюнуть…

— Въ этомъ-то и прелесть, живо возразилъ московскій Донъ-Жуанъ, — въ этомъ-то и прелесть, какъ ты этого не понимаешь!..

Бдный Маусъ ничего не сказалъ. Онъ съ высоты своихъ правовдскихъ правъ и нмецкой крови такъ долго привыкъ презирать своего русскаго и непривилегированнаго ривала что неожиданное объявленіе побды Ранцева надъ ними кинуло его въ жаръ и подкосило ноги… Онъ повалился на диванъ безпомощно и безсильно, и надменные его воротнички, смоченные выступившимъ у него лихорадочнымъ потомъ, повисли внезапно жалкою тряпкой кругомъ его длинной, худой, съ большимъ напереди желвакомъ, нмецкой шеи…

ХXIV

Черезъ нсколько минутъ Ашанинъ всталъ, и ушелъ съ галлереи.

«Что длать теперь здсь?» думалъ онъ. Для него лично все уже было кончено; съ отъздомъ Ольги и этою «забавною помолвкой» ея съ однимъ изъ «ея фофановъ» изсякалъ для него всякій интересъ, всякій поводъ дальнйшаго пребыванія въ Сицкомъ. Онъ сегодня же ухалъ бы въ Москву съ Чижевскимъ, который уже послалъ за лошадьми и предлагалъ ему мсто въ своемъ экипаж, еслибы не Гундуровъ… Нашъ Донъ-Жуанъ сердечно интересовался романомъ пріятеля, но, занятый самъ любовными похожденіями своими, не имлъ случая говорить съ нимъ со вчерашняго вечера, и послднія страницы этого романа были ему невдомы. Онъ, какъ мы видли, тотчасъ посл завтрака отправился къ Софь Ивановн, которую засталъ вдвоемъ съ Сергемъ, но немедленно вслдъ за нимъ вошла княжна Лина, и по первому взгляду кинутому ею на Гундурова, на его тетку, Ашанинъ понялъ что въ теченіе утра произошло для нихъ нчто важное и ршительное, о чемъ должно было идти между ними совщаніе, при которомъ онъ оказывался лишнимъ. Онъ поспшилъ уйти…

Но съ тхъ поръ прошло боле часа. «Они вроятно успли ужъ теперь передать другъ другу все нужное», разсуждалъ Ашанинъ, направляясь опять къ покоямъ занимаемымъ госпожой Переверзиной. «Дло идетъ у нихъ очевидно о послднемъ шаг,- просить руки княжны у ея матери… И почти несомннно что она откажетъ, и тогда придется имъ сегодня же ухать въ Сашино… Сережа будетъ съ ума сходить, и Богъ знаетъ чмъ все это можетъ кончиться… Его оставить нельзя, бдной Софь Ивановн съ нимъ одной не справиться… Я уду съ ними во всякомъ случа», ршилъ онъ.

Проходя черезъ первую гостинную, онъ услышалъ шаги за собой, и машинально обернулъ голову.

Это былъ князь Ларіонъ. Ашанинъ остановился.

— Вы не къ Софь-ли Ивановн Переверзиной? спросилъ его тотъ.

— Такъ точно-съ…

Князь замедлилъ шаги, и на лиц его какъ бы пробжало легкое выраженіе досады.

— Не знаете, у себя она… и одна ли? примолвилъ онъ какъ бы нехотя.

— Теперь не знаю, а съ часъ тому назадъ, когда я былъ тамъ, у нея былъ Гундуровъ и…

Онъ какъ-то безсознательно пріостановился.

— И кто же еще, разв это секретъ? нетерпливо вырвалось у князя, и онъ строгими глазами глянулъ на молодаго человка.

— Нисколько, отвтилъ нсколько смущенно улыбаясь Ашанинъ:- была княжна Елена Михайловна…

— А!..

Князь Ларіонъ остановился какъ бы въ раздумьи.

— Вы мн можете оказать услугу, сказалъ онъ помолчавъ.

— Какую прикажете, князь?

— Я бы хотлъ поговорить съ пріятелемъ вашимъ… Сергемъ Михайловичемъ Гундуровымъ. Если увидите его, благоволите передать это ему, и сказать что я буду ждать его у себя въ кабинет.

— Сію же минуту, князь!

Они разошлись.

Лина была еще у Софьи Ивановны…

Гундуровъ сидлъ блдный какъ и она, и какъ она стараясь казаться спокойнымъ. Софья Ивановна ходила на комнат, судорожно погружая то и дло пальцы свои въ табатерку, и каждый разъ просыпая табакъ прежде чмъ донести его до ноздрей…

Они дйствительно давно уже успли передать другъ другу все что представляло для нихъ взаимный интересъ: княжна — разговоръ свой съ матерью и встрчу съ графомъ Анисьевымъ, Софья Ивановна — объясненіе съ княземъ Ларіономъ… На факт подтвердилось то что заране предвидлъ, предчувствовалъ каждый изъ нихъ: княгиня отказывала наотрзъ, впереди стояла разлука, неизбжная, непереносимая разлука… Правда, нельзя еще было назвать все потеряннымъ: князь Ларіонъ самымъ формальнымъ образомъ общалъ вступиться, поговорить… Но никто изъ нихъ въ глубин души не врилъ въ успхъ этого предстательства.

А между тмъ вс трое они, невольно прислушиваясь къ малйшему шороху въ сосднемъ корридор, безмолвствовали въ тревожномъ ожиданіи всти объ исход этого общаннаго княземъ ршительнаго разговора съ невсткой, и чмъ доле тянулось время, тмъ мучительне становилось это ожиданіе…

Въ эту минуту послышались спшные шаги въ корридор и кто-то постучалъ въ дверь.