Четверть века назад. Часть 2

Онъ ожидалъ почему-то этого вопроса, и все-таки смутился.

— Кто вамъ сказалъ что у насъ что-то вышло, и почему вы думаете….

— Никто мн не говорилъ; но я знаю тебя съ пеленъ, и ее успла узнать достаточно въ это короткое время. Я поняла это изъ выраженія вашихъ лицъ тамъ, на сцен…. и поняла также что виноватымъ тутъ никакъ не можетъ быть она, строго промолвила Софья Ивановна.

Ему тмъ чувствительне былъ этотъ упрекъ чмъ громче слышался онъ ему въ его собственной совсти. Онъ, какъ говорится, повернулъ съ больной головы на здоровую.

— И поэтому, тетя, слегка раздраженнымъ тономъ сказалъ онъ, — вы сочли нужнымъ сообщить о…. - онъ не находилъ слова — о обо всемъ этой свтской графин, которую я сейчасъ проводилъ, и по словамъ которой я не могъ не понять что она знаетъ… Я не говорю, она прелестная, милая женщина, и была такъ внимательна ко мн что я могу быть ей только чрезвычайно благодаренъ, тмъ боле что не знаю чмъ могъ я заслужить… Но, признаюсь вамъ, мн нисколько не были пріятны намеки на то что, я думалъ, знаете только вы и и еще одна особа, договорилъ онъ черезъ силу.

— Ты думаешь? съ невеселымъ выраженіемъ шевельнувшихся губъ молвила она на это:- ты думаешь что ни у кого глазъ нтъ, слуха, что никто не въ состояніи видть, сообразить и вывести заключеніе?… Эта Аглая разв со своею невозможною глупостью ничего не замтила, а кто же не видлъ что у васъ тамъ шли не роли, не заученный разговоръ актера съ актрисой, а разыгрывалось что-то настоящее, личное между вами!.. Графиня, — она дйствительно прелестная женщина, не даромъ весь Петербургъ былъ у ея ногъ, — она съ первыхъ словъ поняла что въ теб говорило настоящее отчаяніе, «un vrai d'esespoir», какъ она выразилась, а что она, княжна, насилу на ногахъ держалась. Какое заключеніе съ умомъ ея, со свтскимъ опытомъ, могла она изъ этого вывести? А мн что же лгать ей было, клясться что ничего подобнаго нтъ? Поврила бы она мн,- да и къ чему было мн лгать?… Или ты думаешь что этотъ петербургскій, выписанный Аглаей женихъ ничего не замтилъ? Такъ я углядла съ какимъ выраженіемъ лица слдилъ онъ за каждымъ словомъ васъ обоихъ…. Или князь Ларіонъ? Вотъ его фраза мн: я его спросила нарочно, когда мы вернулись наверхъ посл театра, почему мы были лишены удовольствія слышать пніе княжны, и вообще цлая ея сцена пропущена; а онъ мн своимъ этимъ дипломатическимъ тономъ, и явно со шпилькой по твоему адресу: «ей было де въ мочь, говоритъ, она слишкомъ серіозно, къ сожалнію, вошла въ свою роль Офеліи».

— Онъ это сказалъ? воскликнулъ Сергй.

— Да, сказалъ, и я….

Онъ не далъ ей продолжать, вскочилъ:

— Отчаяніе, да, тетя, эта графиня была права, настоящее отчаяніе! вырвалось у него неудержимо изъ груди;- что я перечувствовалъ, перестрадалъ съ утра вы не знаете!.. Я воображать даже не могъ что изо всего этого такая мука выйдетъ!.. И какіе-то враги, ненавистники, уколы — униженія, тетя!.. Я будто виноватъ предъ нею, будто оскорбилъ ее тмъ что осмлился…. и всякій нахалъ считаетъ себя въ прав вступаться за нее, спсь съ меня сбить. Вы бы послушали что говорили тамъ при мн, нарочно… «Она цну должна себ знать», она «не про московскихъ соловьевъ»…. Это я, вы понимаете, «соловей», то-есть я авантюристъ, прощалыга, ворона залетвшая въ высокія хоромы… Я едва…. я бы кажется растерзалъ его на мст, восклицалъ Сергй со сверкающими отъ негодованія глазами, — но то что говоритъ какой-нибудь Свищовъ, вдь это думаетъ и вашъ свтъ, то пресловутое общество которое вы называете «хорошимъ»….. а я кром мерзости и гнуснаго разчета ничего, ничего въ немъ не вижу… Скажите, ради Бога, этотъ прізжій женихъ, вдь онъ ея не знаетъ, онъ понять, оцнить ея не могъ…. Онъ ея не любитъ, не способенъ разв такіе люди могутъ!.. Онъ прямо пріхалъ схватить кушъ…. Онъ возьметъ ея деньги, а съ ними ужь и ее въ придачу…. Я, тетя, вы знаете, думалъ ли я о ея деньг….. А выходитъ такъ что на его сторон вс права…. сочувствіе къ нему, одобреніе…. а меня, меня, по ихъ мннію, вытурить отсюда слдуетъ…. за мою продерзость…. Что же это, скажите, что так…..

Страстный молодой гнвъ ожигалъ его губы; будто спаленныя на половину, не доканчиваясь, путаясь, обрываясь, падали изъ нихъ слова…. Онъ дрожавшею какъ въ лихорадк рукой налилъ себ стаканъ воды изъ стоявшаго на стол графина, выпилъ его залпомъ, и упалъ снова въ кресло, порывисто дыша и судорожно моргая рсницами.

Софья Ивановна не прерывая слушала эту горячую вспышку. Она почти радовалась ей. «Все равно что у дтей корь, думала она, — высыпало, на половину сбыто». Но она сама была взволнована, не тмъ что заставляло негодовать племянника, а чмъ-то что она прозрвала въ немъ за этимъ негодованіемъ.