Четвертая стрела (СИ)

- Виконт Десэ, джентри Мортон, барон Танато... - прочитал фон Мекк и хохотнул, - а что, смешно. У вас есть еще комната? - спросил он Акселя, - я знаю, что превысил свой кредит, но я с вами рассчитаюсь, - произнес он с подчеркнутой вежливостью, и в глазках Липмана вдруг вспыхнули лукавые чертики.

- Я открою для вас соседнюю камеру, - предложил Аксель. Ключ от той камеры он взял, чтобы развесить в ней на просушку плащи, свой и Копчика, и, надо же - пригодилось!

- Пойдем, - величаво кивнул ему фон Мекк и повернулся к полицейским, - Мальчики, первого посторожите здесь, а второго тащите за мной.

Тот полицейский, что привел Десэ и рассказывал о его деле, понизил голос и проговорил, обращаясь к фон Мекку:

- Еще для вас передали две записки от господ Плаксиных, - и тут же вложил записки в его руку, - это отчеты, за сегодняшний день.

Фон Мекк не оценил такой секретности, тут же развернул записки и прочитал. Маска, конечно, мешала видеть его лицо, но Аксель разглядел и пробежавшую судорогу, и дрогнувшую челюсть - фон Мекк вдруг впился зубами в палец своей перчатки и, кажется, прокусил ее насквозь.

- Пойдем, - повторил он, обращаясь к Акселю, спрятал смятые записки за обшлаг и вышел из камеры. Аксель последовал за ним, следом потащили Десэ, злобно глядевшего горящим глазом.

Фон Мекк выгнал из камеры всех, оставшись с арестованным наедине - Аксель пожалел, что не успел убрать плащи. Он встал под дверью - на случай, если понадобится помощь - и прислушался. Полицейские чуть поодаль раскурили свои трубки и призадумались - ситуация явно их озадачила.

В камере за дверью раздавались лающая, злобная французская речь Десэ и беспомощный лоррен фон Мекка.

- Граф Левенвольд... месс нуар... аква Тофана, Катарина Десэ - моя мать, называемая вами, идиотами, Мон Вуазен, - доносились из-за двери слова Десэ, - алхимия...месс нуар... опять Рене Левольд... кавалер Керуб Де Монэ...

Такое сочетание имен собственных дало Акселю возможность понять, что Десэ уже наговорил с фон Мекком на двадцать бочек арестантов. После третьего упоминания Рене Левольда в сочетании с аква Тофана и месс нуар в камере грохнул выстрел, за ним - второй, и Аксель, не раздумывая, толкнул ногою дверь.

Фон Мекк стоял над телом Десэ с растерянным видом. Шляпа его валялась на полу в луже, натекшей с плащей - хорошо, не в луже крови.

- Сегодня не мой день, - потерянно произнес фон Мекк, все еще на своем лоррене, - уберите за мной, Алексис, хорошо? Мне нужно срочно уехать, дела на большой земле, - фон Мекк спрятал пистолеты и снова грыз свою парижскую перчатку, - Вы поможете это убрать, Алексис?

- Я счастлив работать с вами, господин фон Мекк, - Аксель поднял с пола шляпу и протянул почтительно фон Мекку, - я уберу это. Что делать со вторым?

- Я заберу его с собой, пусть мальчики отведут его в лодку, - фон Мекк надел на себя шляпу - с подмокшим пухом, но вполне еще восхитительную, - Я разыщу тебя в крепости, Алексис. Я твой должник.

Он пулей вылетел из камеры, и шаги его загрохотали по коридору. Аксель заглянул в соседнюю камеру и сказал:

- Господа, секретарь фон Мекк покинул здание и ожидает вас на пароме. И вас, господин Липман, особенно.

Липман скосил глаза на кровь на Акселевых сапогах и произнес смиренно:

- Ежели вы стреляете в арестованных, я, так и быть, готов написать расписку...

- Уже не стреляем, - успокоил его Аксель, - преступник напал на конвоира, а ваш превосходный господин тут и вовсе совершенно ни при чем.

- И что ты сделал с телом? - спрашивал Акселя Ласло уже в крепости, в своей каморке за прозекторской.

- Камень к ногам и в воду, - поведал равнодушно Аксель, - вон Копчик мне помогал.

- А то привезли бы мне, - размечтался Ласло, - нам в университете читали, что отравителей самое интересное вскрывать - у них все органы очень странной формы становятся от ядов. Печень, например, круглая.

- Ты бы его еще подсунул вскрывать господину Рьен, - подсказал Копчик, - чтобы тот просвещался.

- Боюсь, никогда мы больше не увидим у себя господина Рьен, - меланхолически отвечал Ласло.

- Ты дом-то снял? - спросил его Копчик.

- Снял, - с удовольствием проговорил Ласло, завязывая длинные черные волосы в гулю на макушке, - Вместе с зеркалом, тайной комнатой и головой козла.

1998 (зима)

"От знаменитой красоты ее почти ничего не осталась, но княгиня по-прежнему величава и держит себя с непревзойденным достоинством. Поистине, злой рок довлеет над этим семейством - мать ее была в свое время бита кнутом и сослана, муж княгини подвергся гонениям и ссылке, и сама княгиня по горькой прихоти фортуны лишена была языка, бита кнутом и сослана в Сибирь. Для разговора она пользуется теперь золотым карандашиком и книжкой наподобие бальных, в которой и пишет ответы для своих собеседников. Я хотел было спросить, удалось ли княгине увидеться в Сибири с бедным моим Рене, но она никогда не отвечает на вопросы о нем - слишком еще кровоточит эта рана..." Ты, как и я, тоже потерял где-то своего брата, далекий мой друг Казимир Вальденлеве?