Четыре крыла Земли

За окном замелькала арабская деревня. Все окна в ней были темные, только фонари горели каким-то жутким салатовым светом. Некоторые дома побогаче были построены в стиле китайских пагод. На других маячили телеантенны в виде Эйфелевой башни. Как называется эта деревня? Бурка? Эль-Фандакумие? Вика, как леденцы, грызла названия, которые перед выездом из Ариэля нашла в «Атласе автомобильных дорог Израиля» и зазубрила как ориентиры, но где она сейчас находится, все равно плохо представляла. Да какое это имело значение? Там, в проходе, вырубленном в скалах, где по дну рукотворного ущелья вилось озаренное луной шоссе, ей была дарована новая душа. Она усмехнулась, вспомнив свои прежние речи: «Да зачем мне этот гиюр? Я и так еврейка!» Вот именно. Раньше она была «и так еврейкой», а теперь стала еврейкой. Вика опять усмехнулась. Чуда ей подавай, этой глупой девчушке, которой она была еще несколько минут назад! Конечно, то, что произошло с ней, можно было бы назвать и чудом, но... нет, чудо – это нечто очень уж мелкое и убогое по сравнению с пережитым ею превращением. Причем Вика чувствовала, что превращение еще не закончено. Гиюр был нужен ей, как дыхание, как исцеление от прежнего бытия. Новая душа требовала нового тела. Чистые воды, в которые входит человек, чтобы окончательно закрепить становление евреем, были необходимы ей, как одежда – телу, как тело – душе.

Вике вспомнилось, как когда-то, словно невзначай, многозначительно на нее поглядывая, Эван рассказывал ей о любопытном словесном фуэте из Талмуда: «герим шемитгаерим» – «геры, которые проходят гиюр», «прозелиты, которые становятся прозелитами», звучит странно – не проще ли было бы сказать: «гоим шемитгаерим» – неевреи, что проходят гиюр. Но в том-то и дело, что человек еще до гиюра становится гером, пришельцем в еврейский народ, и когда внутренние изменения в нем достигают определенной высоты, у него возникает потребность в гиюре. Понятно, Вика?

– Нет, – сказала она тогда.

– Да, – сказала она сейчас.

* * *

На краю Эль-Фандакумие есть не совсем обычная свалка. Там, где шоссе подходит к скалам, а затем неожиданно делает изгиб, повторяя конфигурацию скалы, громоздятся автомобили всех цветов и марок. Общее в них одно – у всех желтые номера. Все они в свое время были украдены в Израиле, угнаны сюда и выпотрошены. Их стальные моторы и прочие внутренности давным-давно разбрелись по чужим машинам, а здесь остались лишь корпуса – сброшенные оболочки, ненужные выползки. Но все это ясно видно днем. А ночью – бесформенное черное чудовище.

Именно оно стало спасительным укрытием для наших беглецов. Они не сомневались, что Мазуз Шихаби уже объявил тревогу и что охота за ними, если еще не началась, то вот-вот начнется. И точно! Не успели Юсеф, Камаль и Эван завернуть за автосвалку и плюхнуться на землю, как на дороге появилась первая команда преследователей. Их было четверо, и они промчались мимо с автоматами в руках. Первые ласточки.

Юсеф, единственный знаток местности, ткнул пальцем в темноту – туда, где на откосе маячили две сосны, толстая и потоньше. К ним убегала тропка, и по ней двинулись все трое. Тропка была хорошо разработана, должно быть, местными мальчишками, а может, овцами, песок и мелкие камушки под ногами все время утекали вниз, так что поднимаясь на метр, человек на полметра сползал обратно. А луна сзади словно смеялась над ними, стеля им под ноги их собственные тени враскоряку. Они вскарабкались на откос и, пройдя между соснами, оказались у полутораметровой груды камней. От нее тропа уходила направо, огибала старую развесистую оливу и ныряла в черный лес. Не успел Эван подумать о страшных кабанах, подстерегающих там, как ему почудилось, что он слышит хрюканье. Толстый Юсеф первым отважно шагнул вперед, перепрыгнул через чернеющее в лучах луны кострище и скрылся во тьме. И сразу захрустели шишки, которыми были усыпаны тропы. Камаль и Эван двинулись вслед за Юсефом. Оказалось, что в лесу не так уж и темно. Валуны белели, и обходить их было нетрудно. Сзади в отдалении послышались голоса. Это означало одно – погоня приближается. Судя по всему, какая-то из групп преследователей уже поднялась на откос. Выяснилось, что лес оказался не только светлее, но и меньше по площади, чем казалось. Он вскоре закончился, и беглецы вышли на опушку. Она же была краем косогора. Внизу, вдоль шоссе, тянулась цепочка желтых фонарей.