Четыре после полуночи

– Да, – произнес он, стараясь говорить нежно, но все еще кусая щеку, чтобы предотвратить взрыв смеха. Рассмешил его неудачный выбор слов экс-супруги. Эми не представляла, как нелепо звучат ее фразы, поэтому за годы совместной жизни нередко обижалась на смех мужа. – Знаю, милая. Расскажи мне, что случилось?

– Кто-то сжег наш дом! – в слезах закричала Эми. – Вот что случилось!

– Все сгорело, полностью?

– Да. Начальник пожарных сказал… – Морт слышал, как она судорожно сглатывает, стараясь справиться с рыданиями, но слезы оказались сильнее, – что все сгорело дотла!

– Даже мой кабинет?

– Оттуда пламя и пошло, – всхлипнула Эми. – Так считает начальник пожарной команды. Они все так считают. И это совпадает с тем, что видела Пэтти.

– Пэтти Чэмпиен?

Чэмпиены жили справа от Рейни; два владения разделяла живая изгородь из тисовых деревьев, медленно дичавших с годами.

– Да. Секунду, Морт. – Он услышал, как Эми громко высморкалась и, вернувшись к трубке, заговорила чуть спокойнее: – Пэтти прогуливала собаку сразу после наступления темноты, так она сказала пожарным. Проходя мимо нашего дома, Пэтти заметила машину у портика и тут же услышала в доме грохот и увидела огонь в большом окне твоего кабинета.

– А она заметила, какая это была машина? – спросил Морт, ощущая, как заныло под ложечкой. Осознав масштаб катастрофы, он почти забыл о Джоне Шутере, тот сразу померк, все его претензии перестали казаться важными. Морт с Эми потеряли не только чертов июньский журнал 1980 года; сгорели почти все его рукописи – и изданные, и незаконченные, и большинство первых изданий, и иностранные издания, и авторские экземпляры…

Но и это далеко не все – они потеряли всю библиотеку, четыре тысячи томов. Сгорела одежда Эми, если она не преувеличивала ущерб от огня. Старинная мебель, которую она собирала – иногда с помощью Морта, но в основном сама, – превратилась в головешки. Драгоценности и личные бумаги – страховые полисы и тому подобное – наверное, уцелели (потайной сейф в шкафу на втором этаже был несгораемым), но турецкие ковры точно превратились в пепел, тысячи видеозаписей – в расплавленные куски пластика. Аудио- и видеотехника… его одежда… фотографии, тысячи снимков…

Иисусе, и первое, о чем он подумал, – чертов журнал!

– Нет, – сказала Эми, отвечая на вопрос, о котором Морт успел почти забыть, с трудом представляя гигантские размеры понесенного ущерба. – Марку машины Пэтти назвать не смогла. Ей вроде бы показалось, что кто-то бросил коктейль Молотова или что-то в этом роде, поскольку полыхнуло во все окно сразу после звона разбитого стекла. Она сказала, что пошла к нашему дому, но тут открылась кухонная дверь, и выбежал человек. Бруно залаял, Пэтти испугалась и увела собаку, хотя, по ее словам, пес так и рвался с поводка. Человек сел в машину, завел мотор и включил фары, Пэтти сказала, он ее прямо ослепил. Она прикрыла глаза ладонью, а машина рванула с места, выехала из-под портика… Пэтти вжалась в наш забор и придержала Бруно, иначе этот человек просто сбил бы его. Свернув с дорожки, автомобиль умчался по улице.

– И Пэтти не разглядела марку машины?

– Нет. Сначала было темно, а когда окно твоего кабинета осветилось пламенем, ее ослепили фары. Она побежала к себе домой и вызвала пожарных. Изабелл сказала, они приехали быстро, но ты же знаешь, какой старый у нас дом… был… и… и как быстро горит сухое дерево… особенно если облить его бензином…

Да, это Морт знал прекрасно. Старый, сухой дом был настоящей мечтой поджигателя. Но кто? Если не Шутер, то кто? Ужасная новость, довершившая события этого дня, как чудовищный десерт отвратительного обеда, почти лишила Морта способности думать. Эми продолжила:

– Он сказал, наверное, это был бензин… Начальник пожарных… он появился на месте первым, затем приехала полиция, задавали много вопросов, в основном о тебе… о твоих возможных врагах… врагах, надо же… Я сказала – вряд ли у тебя есть враги… Я старалась ответить на все вопросы…

– Уверен, ты прекрасно справилась, – мягко произнес Морт.

Эми, задыхаясь, продолжала, будто не слыша его, пропуская слова, как телеграфист, принимающий ужасные новости, одновременно проговаривает их вслух.

– Я даже не знала, как сказать, что мы в разводе… они, разумеется, не знали… Потом Тед им все-таки сказал… Морт… Библия моей матери… в спальне, на тумбочке… в ней были мои семейные фотографии… у меня… у меня от мамы… больше ничего не осталось… – В трубке послышались горестные рыдания.

– Я приеду утром, – пообещал Морт. – Если выеду в семь, буду к полдесятому, даже к девяти, сейчас уже нет летнего трафика. Где ты будешь ночевать? У Теда?

– Да. – Она шмыгнула носом. – Я знаю, тебе он не нравится, Морт, но я не представляю, что бы сегодня без него делала… как бы я справилась… ну ты понимаешь… со всеми теми вопросами…