Четыре тысячи недель. Тайм-менеджмент для смертных

В случае с «тренерами младенцев» это было достаточно очевидно, учитывая их страсть к воспитанию полезных привычек, которые пригодятся малышу в жизни. Но то же касалось и «естественных родителей». Одно дело если бы «естественные родители» настаивали на том, чтобы матери постоянно носили детей на себе или спали с ними в одной постели, кормили грудью до трех лет просто потому, что это оптимальный образ жизни и для родителей, и для малышей. Но их настоящий мотив, иногда высказанный открытым текстом, в том, что именно таким образом ребенку обеспечивается психологическое здоровье в будущем. (Опять же: реальных доказательств нет.) И я с ужасом осознал, что причина, по которой я вообще искал все эти советы, заключалась в том, что это был и мой взгляд на жизнь тоже. Что, сколько я себя помнил, я только и делал, что гнался за будущими преимуществами: результаты экзаменов, места работы, физическая подготовка и т. п. (список бесконечен) нужны мне были только как путь к какому-то условному времени, когда жизнь наконец потечет гладко. Теперь, когда в мои ежедневные обязанности вошла забота о малыше, я просто расширил свой инструментарий, чтобы он подходил к новой реальности: я хотел убедиться, что и в воспитании ребенка делаю все необходимое, чтобы добиться наилучших будущих результатов.

Только теперь это начало казаться мне на удивление извращенным способом проводить время с младенцем, не говоря уже о том, как утомительно держать все это в голове – как будто жизнь и без того не сложна. Очевидно, смотреть краем глаза в будущее необходимо: впереди прививки, дошкольные учреждения и т. д. Но сын был со мной сейчас. Тогда до меня и дошло, что я не хочу впустую тратить эти дни его реального существования, думая исключительно о том, как использовать их наилучшим образом ради будущего. Он был данностью, безусловной частью отрезка времени, в котором очутился, и я хотел разделить его опыт. Я хотел смотреть, как его крошечный кулачок обхватывает мой палец, а его дрожащая головка поворачивается на шум, – и при этом не думать о том, соответствует ли его поведение «вехам развития» и как мне убедиться, что соответствует. Хуже того, я осознал, что моя зацикленность на оптимальной организации времени означала, что я использую своего сына, совершенно другого человека, как орудие для успокоения собственной тревоги, воспринимая его исключительно как средство для достижения чувства надежности и покоя в будущем.

Писатель Адам Гопник называет ловушку, в которую я попал, причинно-следственной катастрофой – так он определяет убежденность, будто «правильность или неправильность метода воспитания детей доказывается тем, какие из них получаются взрослые»{89}. Звучит достаточно разумно (как еще можно судить о правильности или неправильности?), пока не осознаешь, что таким образом мы лишаем детство его собственной ценности, видя в нем не более чем тренировочную площадку для будущих взрослых. Может быть, привычка засыпать у нас на руках – это действительно дурная привычка малыша, как утверждают «тренеры младенцев». Но кроме того, это приятный опыт, переживаемый ребенком в настоящем, и его нельзя сбрасывать со счетов: нельзя же, чтобы в приоритете всегда было беспокойство о будущем. Так же и смысл вопроса, нормально ли позволять девятилетнему ребенку ежедневно тратить много часов на жестокие компьютерные игры, не только в том, превратит ли это его в жестокого взрослого: важно также, насколько хорош для него этот способ распоряжаться временем в данный момент. Возможно, детство, проведенное в среде цифрового насилия и крови, просто не совсем полноценно, даже если в будущем это не будет иметь никаких последствий. В пьесе «Кораблекрушение» из трилогии «Берег утопии» Том Стоппард вкладывает эту усиленную эмоциями мысль в уста Александра Герцена: пытаясь сжиться со смертью сына, утонувшего во время кораблекрушения, Герцен утверждает, что жизнь мальчика была ценна сама по себе, хотя тому так и не довелось стать взрослым. «Оттого что дети взрослеют, мы думаем, что их предназначение – взрослеть, – говорит Герцен. – Но предназначение ребенка в том, чтобы быть ребенком. Природа не пренебрегает тем, что живет всего лишь день. Жизнь вливает себя целиком в каждое мгновение… Только люди хотят быть хозяевами своего будущего»{90}.

Последний раз