Четырнадцать дней

«Видите ли, лектор был ростом пять футов девять дюймов. Я выше. Весил он примерно сто пятьдесят фунтов. Я тяжелее. Он из тех, кто целыми днями просиживает за компьютером, а я… я занимаюсь другими вещами. Мы с ним в разных весовых категориях. И он уже упал на землю. Но я не могла остановиться. Его трусость разозлила меня еще больше. И я снова и снова, раз шесть или семь, словно забивая сваи, опускала на него молот из кулаков, пока он корчился на тротуаре».

Прия бросила взгляд на часы. У нее оставалось больше четырех минут, и, похоже, история подходила к концу. Слушатели решили, что теперь она расскажет, как ушла и с какими словами. И как лектор извинялся.

«Вскоре я поняла, что он потерял сознание. Он дышал, но вырубился. И тогда меня осенило. Избив его, я всего лишь выплеснула ярость, причем даже сообразить ничего не успела, а теперь в моей голове созревал настоящий план. Я оставила лектора там и пошла за своей машиной, надеясь, что за это время никто его не найдет. Мои надежды оправдались. Когда я вернулась на машине, он лежал на том же месте, в полубессознательном состоянии. Я усадила его на заднее сиденье и поехала из Нью-Йорка в Нью-Джерси, высматривая по дороге „Волмарт“ или какой-то другой открытый допоздна магазин, где продаются разные инструменты. Около девяти вечера я нашла „Таргет“ неподалеку от Мидлтауна. И снова оставила его в машине, понадеявшись, что он не очнется и не сбежит, пока я схожу в магазин.

С покупками я управилась быстро, вернувшись минут через десять с армированным скотчем, десятью ярдами нейлоновой веревки, отрезком резиновой трубки, фонариком, контейнером-холодильником, упаковкой льда и ножовкой (типа тех, какие используют для опиловки деревьев). Он так и сидел в машине, но уже начал приходить в себя. Прямо там, на почти пустой парковке, я связала его по рукам и ногам и заклеила рот скотчем. Убедившись, что он никуда не денется, я вернулась на автомагистраль и принялась высматривать местечко, где могла бы воплотить свой план без помех.

Минут через сорок, в сельской местности, я свернула на узкую дорогу и проехала еще около трех миль. Ой, погодите, сколько у меня осталось времени?»

Прия посмотрела на ведущую: невозмутимое лицо Сенги побледнело. Казалось, она готова прервать рассказ Прии, пока он не принял еще более опасный оборот.

Прия посмотрела на часы: «О черт! Сорок пять секунд. Мне продолжать? Мне понадобится еще несколько минут».

Слушатели требовали продолжения. Некоторые закричали Сенге: «Дайте ей закончить!»

«Ладно-ладно, – вскинула руки Прия, словно ее уговаривали сыграть на гитаре на бис. – Итак, я нашла подходящее место, съехала на обочину и выключила фары. Закрепила фонарик на дереве так, чтобы он освещал небольшое пространство. Подтащила своего пленника к свету и сказала, что собираюсь отпилить ему правую руку, потому что именно этой рукой он удерживал мою подругу, когда насиловал ее. Я объяснила, что отпилю ему руку ниже локтя, и, если будет себя хорошо вести, положу отпиленную часть на лед в контейнер-холодильник, а чтобы он не умер от кровопотери, перетяну руку жгутом. Потом отдам ему фонарик и разрешу идти пешком до ближайшей больницы. Если повезет, они успеют пришить руку обратно. Как по-вашему, это справедливо?»

Все промолчали.

«Раньше мне не доводилось отпиливать руки, – призналась Прия, и в зале послышались смешки, словно многие пришли к выводу, что вся история выдумана и рассказчица мастерски вывела их в область невероятного. – Но я вам скажу две вещи про отпиливание рук. Во-первых, кровь течет рекой».

Прия засмеялась, и по крайней мере половина слушателей подхватили ее смех: она определенно шутит!

«Я словно пилила воздушный шарик с водой! – хихикнула Прия. – Кровь попала мне на лицо, в глаза, залила всю одежду, чего я никак не ожидала. Я знала, что кровь будет, но не знала, что в таких количествах! Во-вторых, распилить кость не так уж трудно. Конечно, она твердая, но после нескольких секунд усердных усилий я решила сначала ее сломать. Просто взяла и наступила на нее каблуком – и все получилось. Кость сломалась примерно там, где я ее пилила, мне оставалось лишь немного допилить осколки, а затем прорезать плоть и хрящ.

Вам, наверное, интересно, кричал ли он. Орал, да еще как! Но я хорошенько заклеила ему рот скотчем, и вопли выходили весьма сдавленные. К тому же я включила в машине радио – на случай, если кто-то гулял ночью в лесу. Тогда они бы услышали старые добрые песни, а приглушенные звуки навели бы на мысли о парочке, милующейся на заднем сиденье.

Я затянула жгут, и кровотечение остановилось. Отрезанную руку положила в контейнер-холодильник. Забавно, но она не помещалась: мне бы следовало взять восьмигаллонный контейнер вместо четырехгаллонного. Пришлось перераспределить лед и положить ее по диагонали».

Прия повернула свою руку, показывая, как расположила отрезанную.