Четырнадцать красных избушек

Вершков. Я не умер, я переключился.

Пауза.

Суенита. Кончился он?

Ксения(пробуя тело Вершкова). Кончился, холодеть начинает.

Суенита(щупая кинжал). А кинжал почему-то еще теплый!

Является Антон.

Антон(не вникая в обстановку). Каждый теперь должен жить как сознательно, так и ответственно!

Четвертое действие

Берег Каспийского моря. Полуденный горизонт. Небо. Сияющий свет над пустынной далекой водой. Маленький кузовок в форме цилиндра, устроенный сплошь из плетня, – и цилиндрическая круглая стена и крыша; стоит этот кузов на трех камнях. Весь кузов, в том числе и крыша, оплетены колючей проволокой. Это – тюремный колхозный кузовок. Около плетневого кузова сидит Антон с самодельным ружьем, которое было у Берданщика, и сторожит заключенную в тюрьме Суениту.

Суенита(невидимая, негромко поет изнутри тюрьмы).

Нулимбатуйя, нулимбатуйя,
Аляйля бедная моя.
Уввикувейра фимулумайла –
Аляйля халма сарвайджа!

Пауза.

Антошка, ты тут?

Антон. Я всегда там, где мне необходимо быть по соответствующему распоряжению или по личной точке зрения на государственную пользу.

Суенита. Я вижу отсюда скважину – как у вас в колхозе солнце светит!.. Сколько времени я еще буду сидеть в темноте?

Антон. Эн-количество.

Суенита. А сколько это – эн?

Антон. Никому не известно: это математически. В море эн-количество воды, в пустыне песку эн-количество, везде одно гигантское эн!

Суенита. Мне холодно тут. Здесь тень кругом.

Антон. Поскольку природа отпускает в настоящее время достаточное количество температуры – ты говоришь клевету на весь климат СССР!

Суенита(тихо поет).

Трава на свете теплее стала.
И дождь над родиной идет,
Далек от сердца товарищ Сталин, –
Его Аляйля в колхозе ждет.

Антон. У нас есть наличие государственной связи снизу доверху – через край, район и правление колхоза, – здесь я заменяю тебе все высшее руководство: мучайся без скуки!

Пауза.

Суенита. Антошка! Я вылезу. (Царапается изнутри тюремного кузова.)

Антон. Получится умерщвление тебя.

Суенита. А кто Филька был?

Антон. Филипп Вершков не кто иной, как разоблаченный до конца классовый враг, опасный двурушник, надевший маску премированного ударничества.

Суенита. Врешь: он был настоящий ударник!

Антон. А зато классовый враг!

Суенита. И классовый враг тоже настоящий!

Антон. Вопрос исчерпался.

Суенита. Классовый враг у нас вне закона по конституции. Его можно убивать. Я вылезаю. (Царапается изнутри.)

Антон. Я ликвидирую тебя насмерть на месте, поскольку нет оформления твоего освобождения!

Суенита. А ты знаешь нашу конституцию?

Антон. На память! – все пункты: спроси любой!

Суенита. А не выпускаешь чего ж?

Антон. Я не помню в точности всех изменений и дополнений, внесенных в конституцию соответствующими постановлениями Президиума ЦИК СССР.

Суенита. А я помню.

Антон. Все равно – у тебя нет документов под руками.

Суенита. Ты пособник классового врага!

Антон. Товарищ Антон Концов знает себя лучше, чем любые голословные психические девки, заключенные под стражу за превышение полномочий власти на местах!

Краткая пауза.

Суенита. Там вон идет кто-то. Антошка, позови его!

Антон(вглядываясь). Это идет районный старичок, заведующий учетом соревнования и качества продукции. Он же пешком разносит и вручает директивы по важнейшим мероприятиям райцентра.

Суенита(протяжно). А лицо у него какое чуждое!..

Антон. Лицо есть маскировка идейной вооруженности – на обе стороны фронта борьбы!

Районный старичок(голос). Караульщик! Слушай меня отсюда – у меня ноги ходить уморились, я вздохнуть сяду.

Антон. Я слушаю, товарищ из района. Говори твою потребность.

Районный старичок(голос). Ты слушай меня! Пускай Суенита Ивановна опять гуляет – ей райпрокурор велел. Вперед до особого распоряжения – ты и прочий никто не трожь ее. Все права службы и состояния отдай ей обратно!

Антон. Впредь до особого? А насколько времени впредь полагается?