«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Торе действовало в Крымском ханстве задолго до правления Мурад-Гирея: именно на основе этих обычаев осуществлялась, в частности, передача власти в Крыму — естественно, если турецкий султан не назначал хана по своей воле[855]. По всей видимости, действие обычаев, объединённых понятием «торе», было окончательно отменено предшественником Мурад-Гирея — Селим-Гиреем. По крайней мере, на это указывают слова, приписываемые крымскими историками самому Мурад-Гирею, который, якобы, обвинял своего предшественника в том, что тот «слишком уж подчинялся велениям царей османских и совершенно упразднил торе чингизскую; применяя ко всякому делу шариат, он причинил вред Крыму»[856].

Любопытно, что сам В. Д. Смирнов, приведший эти слова, далее утверждает, что «попытка Мюрад-Герая восстановить в своих владениях действие старинных татарских законов — торе, ограничив чрезмерное влияние на все дела мусульманского шариата, едва ли может быть приписана каким-нибудь личным счётам его со своим нелюбимым предшественником»[857]. На наш взгляд, именно соперничество с Селим-Гиреем объясняет смысл судебной реформы Мурад-Гирея и даёт возможность ответить на третий вопрос — почему она была так быстро свёрнута.

Селим-Гирей, согласно сведениям источников и характеристикам исследователей, являлся одним из самых выдающихся и популярных крымских ханов. И его чрезмерная приверженность к шариату была едва ли не единственным его недостатком в глазах его крымских подданных. Мурад-Гирей, желая обеспечить себе не меньшую популярность среди населения Крыма, весьма благоразумно решил продемонстрировать именно то качество, которого недоставало его предшественнику — приверженность к старинным обычаям, и поэтому провозгласил реформу судебной системы с целью возрождения торе.

Удалось ли ему своими действиями добиться поставленной цели? Думаем, что да. По крайней мере, именно об этом свидетельствует вышеприведённый факт, что крымские татары готовы были силой оружия не допустить его смещения. А среди членов ханского рода смещённому Мурад-Гирею долго не могли найти преемника — крымский историк кон. XVII — нач. XVIII в. Мухаммед-Гирей сообщает, что все царевичи отказывались занять трон, говоря: «Как нам посягнуть против этого хана?»[858].

Таким образом, действия Мурад-Гирея стали своего рода популистской, имиджевой акцией. И призывы Вани-эфенди вернуться к шариату были сделаны как нельзя более вовремя для хана: он показал своим подданным, что готов идти навстречу их ожиданиям, но вынужден уступить давлению почитаемого представителя мусульманского духовенства. Поскольку репутация защитника старинных крымских обычаев уже закрепилась за Мурад-Гиреем (как оказалось, до самого конца его царствования), он больше не видел необходимости в доведении инициированной им реформы до конца и быстро свернул её, воспользовавшись первым же благовидным предлогом.

§ 7. Институты чингизидского права в государствах Ак-Коюнлу и Сефевидов

Государство Ак-Коюнлу, возникшее в Азербайджане и Северном Иране во 2-й пол. XIV в., не имело никакого отношения к Государству Ильханов и его преемникам, возникшим после распада державы Хулагуидов. Туркменские правители Ак-Коюнлу не претендовали на чингизидское наследие и, соответственно, основывали свои права на власть и выстраивали отношения с подданными и соседями на иных основаниях. Ещё меньше отношения к чингизидской государственности и праву имели Сефевиды, сменившие Ак-Куюнлу на рубеже XV–XVI вв., а вскоре захватившие власть над всем Ираном и провозгласившие себя шахами. Претендуя на происхождение от суфийских святителей, они прямо противопоставляли собственную государственность и право любым чингизидским политико-правовым традициям, стремились всеми средствами бороться с ними.

Тем не менее, анализ источников о государстве и праве Ак-Коюнлу и Сефевидов позволяет утверждать, что в этих государствах продолжали действовать некоторые институты, сохранившиеся с чингизидского времени, причём не просто de-facto, но и будучи официально закреплёнными в законодательном порядке. Во многом эти источники стали доступны благодаря трудам В. Ф. Минорского. Его главной заслугой в изучении чингизидского права, без сомнения, является введение в научный оборот ряда исторических и правовых памятников XIII–XV вв., который он перевёл на английский, русский языки и снабдил комментариями. Некоторые из этих текстов напрямую относятся к чингизидскому праву, другие представляют собой исторические сочинения, тем не менее, содержащие весьма важные сведения о нормах и принципах чингизидского права, а также о его эволюции в различных государствах.