«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

Интерес В. Ф. Минорского к правовым аспектам истории развития народов и государств Ирана неслучаен, учитывая тот факт, что первое высшее образование он получил на юридическом факультете Московского университета[859]. В связи с этим им неоднократно затрагивались, в частности, проблемы чингизидского права, созданного основателем Монгольской империи Чингис-ханом и его преемниками и в дальнейшем не одно столетие применявшегося в государствах Центральной Азии, в том числе и в постчингизидский период.

Естественно, он не был первым исследователем, занявшимся этими вопросами. Ещё в нач. ХХ в. П. М. Мелиоранский опубликовал перевод жалованной грамоты тимуридского правителя Ферганы Омар-Шейха (отца знаменитого Бабура) и комментарий к нему, в котором проанализировал и отдельные термины правового характера, встречавшиеся ранее в чингизидских документах[860]. В определённой степени вопросами преемственности в центрально-азиатских государствах правовых традиций Чингизидов занимались В. В. Бартольд[861] и А. Н. Самойлович[862]. Однако именно в трудах Минорского эта тема, пожалуй, впервые была раскрыта наиболее фундаментально — на основе большого количества источников, с использованием не только сравнительно-исторического, но и формально-юридического и историко-правового методов.

Из относящихся к более раннему (имперскому) периоду истории права тюрко-монгольских государств наиболее важным текстом с точки зрения уяснения принципов чингизидского права стал фрагмент из труда «История завоевателя мира» Ала ад-Дина Ата-Малика Джувейни о так называемой «Великой Ясе» Чингис-хана. В. Ф. Минорский перевёл его по просьбе Г. В. Вернадского, исследовавшего этот правовой памятник[863]. Как мы уже отмечали в первой главе, именно текст Джувейни признаётся исследователями «Великой Ясы» практически единственным аутентичным источником о законодательстве Чингис-хана, тогда как сведения во всех следующих источниках, по-видимому, представляют собой дублирования или пересказ Джувейни[864].

Другим важным источником чингизидского права (вернее, законодательства) имперского периода является ярлык (указ) персидского ильхана Абу Саида 720 г. по х. (1320 г.), содержащий его решение по поводу спора двух членов влиятельного рода Шайх-Захида, возглавлявшего один из суфийских орденов, о должности, освободившейся после смерти их отца[865]. Правда, в данном случае исследователь не предложил собственного перевода документа, а посвятил работу вышедшей ранее публикации Ф. В. Кливза[866], снабдив её подробным комментарием документа и характеристикой исторического контекста появления памятника. Тем не менее, учитывая немногочисленность правовых памятников чингизидского времени, значение этого исследования В. Ф. Минорского также трудно переоценить.

Наконец, ещё один ценнейший памятник, содержащий сведения о чингизидском праве в ильханате, — это трактат о финансах знаменитого персидского учёного, философа и государственного деятеля Насир ад-Дина Туси, являвшегося советником первых ильханов. В. Ф. Минорский исследовал и перевёл этот источник, открытый М. Минови[867]. Ценность трактата, отмечаемая и самим исследователем, заключается в том, что Туси показал, как монгольское имперское право (преимущественно в области регулирования административных отношений и финансовой деятельности) взаимодействовало с мусульманскими правовыми принципами и нормами, действовавшими в Иране задолго до монгольского завоевания. Впоследствии В. Ф. Минорский использовал этот материал при анализе иранских документов более позднего времени (эпохи Ак-Коюнлу и Сефевидов), чтобы подчеркнуть факт преемственности постчингизидских государств от государства персидских ильханов[868].

Что же касается источников о праве Ирана и Азербайджана постчингизидского периода, то здесь огромную ценность имеют труды В. Ф. Минорского (переводы с исследованиями и комментариями), посвящённые преимущественно истории туркменского государства Ак-Коюнлу, существовавшего в XV — нач. XVI в. в Западном Иране и Азербайджане. Ценность этих работ для исследователей, занимающихся историей чингизидского права, заключается в том, что отдельные нормы, принципы, институты этого права продолжали широко применяться даже правителями Ак-Коюнлу, не имевшими никакого отношения к династии Чингиз-хана и, в общем-то, не претендовавшими на её наследие.