«Чингизово право». Правовое наследие Монгольской империи в тюрко-татарских ханствах и государствах Центральной Азии (Средние века и Новое время)

В заключение отметим, что синтез традиций «чингизизма» и ислама в политической жизни Мавераннахра сохранялся и при преемниках Шайбани-хана включая представителей династии Аштарханидов, правивших в Бухарском ханстве в XVII–XVIII вв. Так, Ибн Рузбихан и Зайн ад-Дин Васифи сообщали о приверженности Суйунч-Ходжа-хана к монгольским кочевым традициям и обычаям, что, по их словам, обеспечивало ему победу над врагами. Аналогичным образом, по сообщению Махмуда б. Вали, Яса сохраняла своё действие при дворе современных ему бухарских правителей из дома Аштарханидов — причём не в виде неких абстрактных постулатов, а в качестве реально действующих норм, регулировавших определённые сферы общественной жизни Бухарского ханства. Историк неоднократно отмечает, что тот или иной поступок или решение хана соответствовало Ясе[774].

§ 4. Чингизидское правовое наследие в ойратских ханствах

Ойратские государства можно считать своеобразной альтернативой ханствам потомков Чингис-хана, чья монополия на власть в Великой Степи уже с XV–XVI вв. оказалась существенно подорванной в результате распада таких империй, как сама Монгольская империя, империя Юань в Китае, Чагатайский улус, Золотая Орда. Тем не менее, противопоставляя себя Чингизидам, ойратские правители использовали многие государственные и правовые традиции последних. В настоящем исследовании мы намерены проанализировать особенности использования институтов чингизидского права в ханствах, созданных ойратами в XVI–XVIII вв.

Легитимация принятия ханских титулов

Как известно, формально Чингизиды, потомки «золотого рода», обладали монополией на верховную власть и ханский титул вплоть до нач. ХХ в.[775]. Однако фактически, как уже отмечалось, они постепенно утрачивали её по мере возвышения других менее знатных кланов. К таковым относились и предводители так называемых «четырёх ойратов», наиболее влиятельные из которых по примеру Чингизидов стали принимать ханские титулы.

Однако, хотя фактическим основанием принятия ханского титула ойратскими правителями и стало их реальное могущество, доминирование — в степях Центральной Азии, формально они должны были считаться узурпаторами по сравнению с ханами Чингизидами. Поэтому им были необходимы правовые основания для обладания таким титулом. Первые ойратские ханы, происходившие из рода хошоутов, претендовали на ханскую власть, выводя своё происхождение от Хасара — брата Чингис-хана, причём такое их происхождение признавалось и в официальной монгольской историографии: в частности оно отражено в генеалогическом сочинении «Илэтхэл шастир»[776]. Тем не менее даже они именовались ханами в ойратских источниках, не получая международного признания. Так, например, известный хошоутский правитель Байбагас в ойратской исторической традиции именовался ханом[777], хотя в иностранных государствах он фигурирует лишь как тайши — старший среди равных ойратских правителей[778].

Впрочем, этого основания в глазах Чингизидов и их приверженцев, по-видимому, было недостаточно для легитимного обладания ханским титулом, поэтому вскоре ойратским правителям удалось найти более законное основание — поддержку высших иерархов буддийской церкви. Надо сказать, что прецеденты пожалования ханских титулов далай-ламами имели место и среди Чингизидов: так, буддийские иерархи жаловали титулы тумэтскому хану Алтану, тушету-хану Абатаю, последнему общемонгольскому хану Лигдану, сайн-нойону Тумэнкину[779]. Поэтому такое пожалование и представителям других династии представлялось не менее легитимным в глазах монголов, среди которых буддизм в XVII в. уже получил значительное распространение.

Первым ойратским ханом, формально получившим титул от Далай-ламы, стал хошоутский Гуши-хан, правитель Кукунора, на рубеже 1630–1640-х гг. овладевший также и Тибетом; более того, он был признан даже перерождением знаменитого буддийского проповедника VIII в. Падмасамбавы. Его потомки официально также получали титулы от Далай-ламы[780], но фактически считались уже потомственными ханами, наследниками Гуши-хана, поскольку происхождение от хана также являлось достаточным основанием для обладания ханским титулом.

В 1640–1670-е гг. ханские титулы, таким образом, носили только хошоутские правители Тибета, Кукунора и Алашаня: фактически контролируя Тибет, они имели возможность заставить Далай-ламу жаловать высший титул исключительно представителям их рода[781]. Однако после смерти Даян-хана, сына Гуши-хана (1668 г.), Далай-лама приобрёл большую самостоятельность и получил возможность жаловать ханские титулы также и другим ойратским правителям: в 1678 г. ханский титул от Далай-ламы получил джунгарский правитель Галдан (Бошугту-хан) из племени чорос[782], в 1690 г. — Аюка, торгоутский правитель Калмыцкого ханства[783], а уже в 1730-е гг. — другой калмыцкий правитель Дондук-Омбо[784].