Чёрное сердце

Как ни странно, никто не заговаривал со мной о произошедшем. Лишь Тони коротко спросил о намерениях Филиппа, и, узнав, что он намерен покинуть страну, кивнул. Виринея была поглощена хлопотами — теперь ей предстояло руководить всеми слугами и следить за хозяйством, но она не забывала и обо мне, то и дело вовлекая меня в шутливые беседы. О Филиппе она не заговаривала, а мне хотелось кричать во весь голос.

— Стела, — на третий день, когда я сидела в своей комнате, бездумно пялясь в окно, ко мне зашел дядя Эдвард. — Я не помешал?

— Нет. Проходи.

— Пришел спросить о твоих планах, — честно признался он. — Ты спешно уехала из Стиуза. Признаться, Кева и Логан до сих пор в растерянности.

Я кивнула. Мне приходила в голову мысль им написать, объяснить все, но я не могла облачить свои эмоции в сухой текст. Как только брала в руку перо — начинала трястись, как лист на ветру.

— Марек, я полагаю, в курсе, — продолжил дядя Эдвард.

— Как он? — решилась спросить я.

— Плохо. Но это пройдет, — прямолинейно сообщил дядя. — У него вся жизнь впереди. И у тебя, кстати, тоже. Твои способности были по достоинству оценены. После Стиуза вашу команду хотели направить в другой город. И мне нужно знать точно: Стела, ты хочешь продолжить быть Дознавателем?

— Да, — я удивленно подняла голову. — Конечно, я хочу!

— Ты согласна на перевод в Риктор?

— Риктор? — растерянно переспросила я. Северный город почти на границе, холодный и неприветливый. — А что говорят другие?

— Кева, Логан и Марек уже дали свое согласие. Выбор за тобой.

«Опять», — чуть не сказала было я, но вовремя сжала челюсти.

— Подумай, не отвечай сразу, — посоветовал дядя Эдвард. — Я пробуду в Рогорне еще три дня.

Он вышел, оставив меня одну, и я снова с завидным упорством уставилась в окно. С недавних пор это стало моим любимым занятием — следить за светлой полосой дороги, уходящей в лес. И ждать.

— Стела…

Я отвернулась от окна, поворачиваясь в сторону двери. Виринея, бледная, поджимающая губы, стояла на пороге, не решаясь войти.

— Как ты? — после недолгого молчания решилась спросить она.

Я пожала плечами, усаживаясь поудобнее, и бесцветно ответила:

— Неплохо.

Я действительно чувствовала себя так. Не плохо, но и не хорошо. Никак. Мир окрасился в серый; лишь дорога от замка вдаль имела приятный светлый оттенок. На нее я и смотрела уже целую вечность — а на деле прошло все четыре дня.

— Завтра Эдвард уезжает в Лэтрелу, — продолжила Рини, проходя в комнату. Я молча слушала ее. — Я разговаривала со своим братом, и, Стела, ты должна будешь поехать вместе с дядей. Кас хочет побеседовать с тобой.

Родной брат Рини — принц Каспиан, в прошлом месяце прошедший коронацию и ставший королем, в народе слыл ответственным и разумным правителем. Но он был сыном своего отца, Араторна, который издал приказ об уничтожении магов Пустоты. Чего мне стоило ждать от этой беседы?

— Я знаю о том, что сделал мой отец, — продолжила Рини ровным голосом. — Хочу, чтобы ты знала: я не одобряю подобных методов, и не поддерживаю его решение. Но я никогда не занималась политикой, и в управление страной не лезла. Поэтому рассуждать, правильно ли это или нет…

Она замялась, и я закончила за нее:

— Чтобы не сделал король Араторн, он прежде всего остается твоим отцом.

— Да, — Рини с облегчением выдохнула, плечи, до этого напряженные, расслабленно опустились.

— Все в порядке, Рини, — слабо улыбнулась я. — Лучше скажи, о чем король Каспиан желает поговорить со мной?

— Ты знаешь, — спокойно ответила жена брата.

Конечно. О Филиппе. О чем же еще? Я выпрямилась, согласно кивнула.

— Дело не в том, что он твоя истинная пара, — осторожно заметила Рини, садясь в кресло напротив кровати. — Каспиан хочет обсудить его мотивы и нападение на Рогорн… В любом случае, Филипп — преступник, и скорее всего, брат будет требовать его выдачи от Кайлара…

— Он не преступник, — резко возразила я.

Рини удивленно вскинула на меня глаза.

— Но Стела…

— Не спорю, он поступил ужасно, — торопливо сказала я, — напал на Рогорн, на тебя, Мелли… Я не защищаю его, Рини, но то, что сделала леди Мойра…

Виринея кивнула.

— Да, разумеется. Стела, скажи… Как Филипп относился к тебе?

Она задала вопрос, совершенно не скрывая своей тревоги и страха, и я поспешила успокоить ее.

— Прекрасно, — я улыбнулась, — он несколько раз спасал мне жизнь. Всегда был рядом. Помогал, оберегал, утешал.

— Ты влюблена в него, — утверждающе произнесла Рини. — Верно?

Я закрыла глаза, и тихо ответила:

— Да.

— И он звал тебя с собой? В Медрелор?

— Да, звал. Я отказалась.

— И? Он просто ушел? — не могла поверить Рини.

— Нет, он не просто ушел, он…, — я набрала в грудь воздуха, и сказала то, о чем не собиралась говорить никому: — Филипп сказал, что будет ждать меня на границе десять дней. Если я передумаю…

— Но ты не передумаешь, — резко перебила меня Рини. Я удивленно посмотрела на нее.

— Не передумаешь, потому что ты недавно обрела дом и семью, — продолжила Виринея. — И теперь тебя гложет чувство ответственности, а при мысли о побеге ты испытываешь чувство вины. Ведь так?

Я растерянно смотрела на нее.