Чёрные крылья

Вошедший мне был не знаком. Высок, метр восемьдесят минимум. Стрижётся коротко, это видно, хоть сейчас он чутка и оброс. Глаза голубые, ясные, но бегающие, ни секунды, не задерживающиеся на одном месте. И что-то есть в его взгляде такое… потерянное. Будто он недавно лишился какой-то важной вещи и только после потери осознал, насколько она была незаменимой. Одет в серый, слегка грязноватый помятый пиджак, в руках держит чёрный исцарапанный дипломат.

– Проходите, мистер Кюри, садитесь, – пригласил Алеутов, указывая рукой на свободный стул.

– Благодарю, – отозвался незнакомец, подсаживаясь к столу.

Какое интересное обращение. «Мистер». На моей памяти так обращались только к одному человеку. Притом, совершенно недавно, буквально перед моим отбытием в Архангельск.

– Скажите пожалуйста, товарищ Кюри, – сознательно обратился я к незнакомцу, сознательно игнорируя всяких «мистеров», и не обращая внимания на злостный взгляд Алеутова, негодующего по поводу нарушения субординации. – А откуда вы родом?

Кюри удивлённо посмотрел на меня.

– Родился я, если это вас так интересует, в городе Денвер, штат Колорадо. Это в Америке, если вы вдруг не знали, товарищ… – он специально выделил последнюю часть предложения.

– Отрепьев. Григорий Отрепьев. Можно просто Григорий, – ответил ему я, словно не замечая открытой иронии, и протянул через весь стол руку для рукопожатия.

Американец охотно принял её, также приподнявшись из собственного кресла.

– Кюри. Джеймс Кюри. Агент Центрального Разведывательного Управления США.

ЦРУ? Солидно. Очень солидно. Я переглянулся с Алеутовым, давая понять, что американцы что-то слишком зачастили в последнее время в наши края.

– Джеймс, а скажите мне, вы случайно не знакомы с человеком по имени Гэри Пауэрс?

– Нет, Григорий, к сожалению, не знаком.

– Очень жаль. Ваш, между прочим, земляк. Тоже из Америки.

Злое похмыкивание Алеутова заставило меня прекратить перебранку. К тому же, все эти почётные генералы и маршалы вслед за моим начальником начали посматривать на меня недоумённо.

Что же касается Джеймса, то всё он прекрасно понимал. Если этого человека посылают в Россию на какое-то сверхважное задание, то и о недавнем инциденте он должен был быть уведомлён. По крайней мере, о той его части, где мы без зазрения совести стреляем в каждого, кто кажется нам подозрительным.

– Мистер Кюри, прошу вас, – примирительно начал Жуков. – Повторите, пожалуйста, для всех собравшихся ту информацию, которую вы передали нам с Александром Сергеевичем, – он указал на Алеутова.

Американец кивнул.

– Что же, господа, прошу внимание сюда, – он с громким щелчком раскрыл дипломат, грохнув крышкой об стол, и положил на стол небольшую стопку листов. – Это отчёты нашего специального агента в Великогерманском рейхе. Имя его сейчас неважно, ровно, как и позывной. Важно то, что на данный момент он занимает один из ключевых постов в организации охранных отрядов СС. Настолько ключевой, что имеет доступ в архивы партии, в том числе за временной промежуток тридцатых-сороковых годов.

– Стесняюсь спросить, – перебил доклад американца Новиков, – а как сумел ваш агент, явно американского происхождения и гражданства, пробиться сперва сквозь железный занавес, окруживший Германию и её сферу влияния, а потом сквозь партийную грызню и подковёрную борьбу на вершины власти Чёрного Ордена?

– Вам действительно интересны детали? – вопросом на вопрос ответил Джеймс.

– Детали интересны мне, – встрял в диалог Алеутов. – И с сугубо профессиональной точки зрения, но вы, как я понимаю, моё любопытство вряд ли сможете удовлетворить. Сейчас же попрошу ограничиться общими объяснениями.

– Как угодно. Что же касается моего ответа, то внедрение нашего агента проводилось не один и даже не два года. Стоит сказать, что к пятьдесят второму он уже был не последним человеком в СС. Проще говоря, операция длилась даже не одно десятилетие, про планирование я вообще молчу. Я удовлетворил ваше любопытство? – спросил американец, глядя на Новикова.

Тот лишь согласно кивнул, призывая продолжать.

– Итак, как я уже говорил, наш агент получил доступ к архивам НСДАП, в том числе к документам, относящимся к тридцатым годам, тому времени, когда рейх только-только вставал на крыло. И именно в тех покрытых пылью папках он обнаружил достаточно интересные бумаги. Ведь все здесь знают немецкий? – американец обвёл взглядом собравшихся. – Прелестно, значит, прошу ознакомиться.

Он ткнул палец в верхний лист из той стопки, что недавно выложил из своего дипломата.

– Чтобы не терять времени, – вмешался Жуков, видя, как Рокоссовский и я едва не столкнулись лбами, пытаясь первыми заполучить бумажку. – Хочу сказать, что этот отчёт и я, и Александр Сергеевич уже видели.

– И что там есть полезного? – спросил Кузнецов, оставшийся, в отличие от нас двоих, сидеть на месте.

– По крайней мере то, что по данным нашего американского коллеги, в Германии до сих пор действует агент Союза.

В зале воцарилась тишина.

– Прощу прощения, верховный маршал, – первым опомнился я. – Вы хотите сказать, что…