Чёрные крылья

– Я хочу сказать, – не дал мне договорить Жуков. – Что где-то в тёмных коридорах Фольксхаллы наш человек до сих пор ведёт борьбу.

Если бы я не сидел, то, вероятно, грохнулся бы.

Очень хотелось курить. Я нервно посмотрел на стеклянный кругляшок пепельницы, стоявший посередине стола, но подвинуть его к себе не решился. Однако я был не одинок в своих чувствах. Воспользовавшись моим замешательством, к пепельнице потянулся Рокоссовский и, лихо цапнув её двумя старческими пальцами, притянул к себе. Остальные, видимо, либо в целом не курили, либо, как и я, решили воздержаться, так как на такую наглость никто не отреагировал.

– Так товарищи, в чём же проблема? – снова подал голос Новиков. – Необходимо, насколько я понимаю, связать с этим человеком. Наладить контакт через наших американских друзей, – кивок в сторону Джеймса, – сообщить ему, если он ещё не в курсе, что здесь, за Уралом до сих пор действует сопротивление! Что Россия всё ещё продолжает борьбу, что мы не сдались и сдаваться не собираемся! Что нам нужна его помощь, потому что сведения, которые он мог бы нам передать, для нас являются бесценными!

Маршал нашей немногочисленной авиации продолжал распинаться и дальше, не понимая, что к чему. До меня же медленно начинало доходить. По крайней мере, вопросительно взглянув на Алеутова, я увидел в его глазах лишь одобрение.

– Мы не можем с ним связаться, так? – спросил я американца, прерывая бесконечную тираду.

Джеймс лишь кивнул, неотрывно смотря на меня и не обращая внимания на резко замолчавшего Новикова.

– Мало того, Григорий, мы не только не можем с ним связаться, мы вообще о нём ничего не знаем. Ни его имени, ни позывного, ни звания, ведомство, в котором он вёл работу, можем лишь только предполагать. Мы даже не знаем, жив ли он до сих пор или же пал в неравной битве в ходе каких-нибудь партийных интриг. Единственное, что нам известно точно, так это то, что во время того, как СС вылавливало всех остальных советских агентов, он оставался вне подозрений. Пока все остальные пятнадцать оперативников ОГПУ[1] уже были разбросаны по лагерям смерти или ликвидированы, его персона оставалась неизвестной. Каким-то образом он умудрился снять с себя все подозрения охранных отрядов и пройти сквозь мелкую сетку немецкого аппарата уничтожения. Ваш разведчик насколько хорошо обрубил все концы, что СС до самого начала войны с Советским Союзом не знала о нём ничего и не имела абсолютно никаких ниточек, ведущих к его таинственной персоне. Потом охранным отрядам стало уже не до этого. Вот здесь об этом говорится, можете ознакомиться, – Джеймс выудил листок откуда-то из середины стопки.

– И что, вы хотите сказать, что псы Гиммлера так просто оставили существование советского агента у себя в руководящем аппарате? – недоверчиво уточнил Рокоссовский, закончив курить. – Я никогда в это не поверю. Чтобы цепные псы СС кого-то отпустили из своих цепких лап, тем более иностранного шпиона, это, извините меня, больше похоже на сказку.

– Я и не прошу вас верить, – пресёк все возражения Джеймс. – На всё есть объективные факты и отчёты. Вот доклад рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера самому Гитлеру, от апреля сорок девятого. Союз уже как четыре года разгромлен, а с США подписан мирный договор. Здесь упоминается, что советская агентурная сеть окончательно ликвидирована. А вот записка, прикреплённая к этому докладу, сделана, очевидно, рукой Рейнхарда Гейдриха, на ней же стоит его подпись. В записке, адресованной, по всей видимости, самому Гиммлеру и датированной летом того же года, сообщается, что по мнению того же Гейдриха, заявление о полной ликвидации советской агентуры преждевременно, так как некоторые её элементы до сих пор не обнаружены и нет ни малейших сведений об их местонахождении. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о каком именно элементе идёт речь, так ведь?

Все выразили своё согласие, кто сдержанным кивком, кто одобрительным бормотанием.

– Исходя из этих данных, моё агентство сделало вывод, что ваш человек всё ещё жив, и, мало того, находится на высших ступенях иерархии Великогерманского рейха. Вывод этот следует из того, что только человек, находящийся на вершинах власти, может защитить самого себя от пристального внимания людей с двумя серебряными молниями на воротниках.

– И, тем не менее, мы всё равно никак не можем с ним связаться, правильно? – задумчиво спросил я у Джеймса.

– Абсолютно верно, – кивнул мне головой американец. – Именно поэтому я здесь, господа. Моё начальство поручило мне добраться до вас, а конкретно – до товарища Алеутова и, если получится, до верховного маршала Жукова. Мы просим у вас помощи. Нам нужны любые возможные ниточки, любые возможные каналы, по которым можно установить связь с этим человеком.