Чёрный ход

— Промысел Сазерлендов взят под охрану добровольцами из горожан. Джошуа Редман, командир отряда — мой человек, мой целиком, от шляпы до сапог. Он выполнит любой приказ, какой я отдам. Без моего ведома к участку не подойдёте ни вы, мистер Нинимби, ни кто другой из вашей компании. Здесь Осмака, территория Осмака, и она ещё не стала штатом. Вам ясно?

— Мне ясно, сэр, — соглашается Пирс. — Что тут неясного?

И кричит, перегнувшись через перила:

— Эй, вы! Не топчитесь по моей шляпе!

Окрик запоздал. Шляпе теперь место на помойке.

3 Джошуа Редман по прозвищу Малыш

— Какого чёрта! Ты ещё на свободе, Макс?!

— Могу спросить то же у тебя, Билли!

— А в кого тогда стреляли?!

— Я думал, в тебя.

— А я надеялся, что в тебя…

— Что здесь творится, будьте вы все прокляты?!

Этот вопрос живо интересует как братьев Сазерленд, шумной гурьбой выбравшихся из салуна, так и Джефферсона с его людьми, которые подошли со стороны «Меблированных комнат миссис Дженкинс» — барака, разделённого хлипкими перегородками на каморки для постояльцев.

Народу с Джефферсоном больше, чем вчера. Было двое, стало четверо. И Сазерлендов пятеро, а не трое: с промысла подтянулись Хью и Патрик.

Шериф на крыльце конторы заряжает свой «Смит-Вессон». Под обстрелом взглядов, не сказать чтоб дружелюбных, он замирает, вертит в пальцах шестой патрон. Интересуется:

— Чего вылупились?

— В кого стреляли, шериф?

— Ваше какое дело?!

Остыв, Дрекстон снисходит до объяснений:

— Индейцев брали под арест. За мошенничество.

Последний патрон ныряет в камору барабана. Защёлкнув револьвер, шериф суёт его в кобуру и роняет — кобура порвана. Подняв оружие с крыльца, Дрекстон беззвучно шепчет ругательства.

— Мошенников, значит, арестовали?

Шериф кивает в сторону конторы. Минутой раньше Ганс и Нед уволокли туда молчаливых, не оказывающих сопротивления шошонов. Сейчас, небось, индейцы уже скучают за решёткой.

— А бандиты на свободе разгуливают?!

— Убийцы!

— Поджигатели!

— Тихо тут! — красный как рак Дрекстон потрясает револьвером. — Без вас разберусь. Виновные ответят по всей строгости закона!

Словно живая иллюстрация сказанного, из конторы выходят Нед Хэтчер и Белобрысый Ганс. Оба потирают руки и отдуваются, как будто не сажали индейцев в камеры, а готовили из них смитфилдскую ветчину.

— По всей строгости?!

Макс Сазерленд сплёвывает Дрекстону под ноги:

— Наел брюхо, закон! Дождёшься от тебя!

— Вы что-то выяснили, шериф?

Вильям Джефферсон — сама вежливость. Это даётся ему с трудом, но Джефферсон старается, сэр, видит бог, старается. Небось, надеется, что вопрос будет решён в его пользу, а в двойном убийстве и взрыве шериф обвинит братьев Сазерленд.

— Выяснил он! Что под юбкой у вдовы Махони!

— Придержи язык, Макс! — юбка доводит шерифа до белого каления. Кажется, что он сейчас высадит в старшего Сазерленда весь барабан револьвера. — Да, выяснил! К шахте Джефферсона приезжали двое. Двое, понял! Покойник Освальд и ещё кто-то. И приехали они с твоего промысла!

— И как ты это узнал, закон?

— На кофейной гуще погадал?!

— На собачьем дерьме!

— Они это, шериф, они! Вся их бешеная семейка!

— Сазерленды!

— Грязное дело, Макс! Грязное!

— Своих рук не замарал, сделал руками мальчишки…

— А доказать сможешь, Билли?!

— Мы все на промысле были!

— Все до единого!

— Не веришь нам — добровольцы подтвердят!

— Небось, сам парня заманил…

— Молчать!

Сегодня Элмер-Крик соревнуется, кто громче рявкнет. Дрекстон временно одерживает верх:

— Нед Хэтчер видел следы двух лошадей! Следы ведут с твоего участка, мистер Сазерленд! Доказательства? Вот тебе доказательства!

Макс сворачивает здоровенный кукиш. Предъявляет шерифу:

— Это Нед, что ли, вынюхал? Да он второй год у Джефферсона на крючке!

— Денег ему должен!

— Триста долларов, не кот начихал…

— Закон, и ты с ними в доле?! Пирогами берёшь?

— Покрываешь, а?

— Это Билли нашу нефть поджёг. Точно говорю, его работа…

— Ты же говорил, индейцы…

— Ошибся. Теперь вижу: Билли.

Джошуа Редману в его бурной, его короткой жизни не раз доводилось присутствовать при таких перепалках. Случалось, они оборачивались перестрелкой, а то и похоронами. Волей-неволей задумаешься: а не было ли поблизости какого-нибудь тахтона? Самого завалящего, а? Ведь кто-то же подвешивал в небе люстру? Кто-то заставлял лопнуть крепёжный трос?!

Ничего нового.

Ничего не выяснят, ни о чём не договорятся.

Нужны ли нам — стрелкáм, нефтяникам, прачкам, скотоводам, торговцам, шлюхам, фермерам, банкирам, священникам, ворам, детям, отцам, матерям, добрым бабушкам, кормящим внуков с ложечки — нужны ли нам тахтоны, чтобы вцепиться друг другу в глотку по поводу и без? Требуются ли нам для этого чудеса? Карусель причин и следствий? Какое-то сверхъестественное, дьявольски изощрённое стечение обстоятельств?! Философский вопрос, сэр, и кажется, Джошуа Редман знает ответ.

— Джефферсон огонь пустил. Он, чтоб мне пусто было…

— Враньё! Где доказательства?!

— А у тебя где?! В бороде?!

— В непаханой борозде!

4 Джошуа Редман по прозвищу Малыш