Чёрный ход

— Молодец! Продолжай наблюдение. Следующие гости могут оказаться не такими безобидными.

— Есть продолжать наблюдение, сэр!

Верховые уже близко. Не узнать Джефферсона трудно: кто ещё зимой и летом носит синюю армейскую шинель северян в комплекте с шапкой-конфедераткой южан[21]? У кого под шапкой лысина ото лба до темени, а на затылке кудри вьются аж до плеч? Одни скажут: лис. Другие: медведь. И будут правы, сэр! Для первых в курчавой бороде пляшет хитрая ухмылка. Острый взгляд исподлобья протыкает вторых, будто пара вертелов.

О Джефферсоне болтают всякое. Но всякое судье не предъявишь.

— Привет, Макс! Как дела?

Макс что-то бурчит в ответ.

— Слыхал, у вас пожар приключился?

Остальным Джефферсон кивает, не размениваясь на отдельные приветствия. Его спутники и вовсе молчат.

— Долго до тебя слухи доходят, Билл! — радушия в голосе Макса Сазерленда не больше, чем золота в ближайшем ручье. — Горело, потушили, к вечеру снова качать начнём. Зачем приехал?

— Дельце к тебе есть. Обмозговать надо.

— Говори.

— Не думаю, что это надо обсуждать при всех.

— У меня от братьев секретов нет!

— Я гляжу, тут много кого, помимо твоих любезных братцев.

— Ладно. Идём.

Хью как раз закончил свой вигвам — жаль, без хвоста койота! — и высокие договаривающиеся стороны скрываются в убогом жилище.

Распутав ноги Красотке, пасущейся неподалёку, Джош запрыгивает в седло и шагом объезжает котлован. Работаем, сэр! Следим за порядком. Ни драк, ни окурков, где нельзя. А что лошадь у вигвама придержал — самокрутку сворачиваем, сэр! Для чего же ещё? Не подслушивать же при всём честном народе? Сазерленды за такое морду начистят, и правы будут. Вот упакуем табачок в обрывок газеты, чиркнем спичкой, затянемся разок-другой, чтобы в башке прояснилось — и дальше поедем…

— Засунь эти бумажки себе в задницу!

— В Элмер-Крик ещё есть закон, Макс!

— Закон? Что-то он помалкивает, твой закон!

— А если закон молчит, так ничто не мешает честным гражданам…

Это из вигвама, сэр. Макс Сазерленд орёт. Если так орать, и глухой услышит, не правда ли? И у Джефферсона голосок тот ещё. Паровоз тише гудит.

Да-да, уже едем.

Дымя самокруткой, Джош трогает повод. Отъехать далеко он не успевает — из вигвама выбираются Макс и Джефферсон, черней грозовых туч. Быть грому с молнией, сэр!

— Не глупи, Макс. Долговая яма — не бордель со шлюхами…

— Яма?

— В тюрьму захотел, дуралей?

— Тюрьма?

Глаза у Макса Сазерленда налиты кровью. Кажется, что он пьянствовал неделю без просыпу. Багровый, полный бешеной ярости взгляд хлещет по котловану, работникам, добровольцам на склонах. Сейчас всё вспыхнет по новой, так, что не потушить.

— Ты ослеп, Билл? Я уже в тюрьме! Под охраной!

Джош мысленно чертыхается. Вот что, значит, ты о нас думаешь! Защитники? Тюремщики! И ведь ни словом не обмолвился! В драку не полез, за оружие не схватился…

Для такого бугая, как Макс — настоящий подвиг!

Скверный поворот, однако. Джошуа Редман не подписывался быть тюремщиком, сэр. Тем паче для людей, которые закон не нарушали. Или всё-таки нарушили? Джефферсон Максу долговой ямой грозился…

Что есть у братьев Сазерленд? Ничего, кроме промысла. Кто придумал собрать добровольцев? Кто им платит? Кто отправил отряд защищать нефтяников не пойми от кого?!

Мистер Киркпатрик, мэр Элмер-Крик.

А зачем сюда приехал Вильям Джефферсон? Говорят, дела на его шахте идут ни шатко ни валко. У Джефферсона есть какие-то бумаги, которые, по мнению Макса, следует засунуть в Джефферсонову задницу. Что ещё есть у Джефферсона? Десятка полтора, а то и два крепких ребят. На всё горазды: и уголька нарубить, и подраться, и пострелять.

Бойкие парни с шахты. Отряд городских добровольцев. Сазерленды и их дюжие работники. Ещё индейцы эти, правда они или выдумка…

Тугой узел. Лопнет, мало не покажется.

2 Рут Шиммер по прозвищу Шеф

— Что это?

Миссис Ли привстаёт на цыпочки. Её кукольное личико едва выглядывает из-за прилавка. Виновато разведя руками, китаянка что-то лопочет. Жестами Рут показывает ей: не беспокойтесь, я просто так! Должно быть, жесты вышли не очень, а может, китайский язык жестов не совпадает с общепринятым, потому что миссис Ли выглядит очень, очень расстроенной.

Бакалея семьи Ли ничем не отличается от любой другой продуктовой лавки. Мешки, жестянки, коробки. Соль, сахар, перец. Кофе, крупа, мука. К потолку подвешены колбасы и два свиных окорока. Бутыли с маслом. Ящики с сушёными яблоками и грушами. Если где-то и есть запасы червей, саранчи и дохлых лягушек, о которых говорил доктор Беннинг, Рут их не видит.

Она бы тоже не рискнула выставлять такую дрянь напоказ.

Пирс с хозяином лавки уединились, чтобы поговорить наедине. Похоже, бакалейщик имеет влияние в Шанхае, раз Бенджамен Пирс счёл его подходящей кандидатурой для переговоров. Оптовая скупка искр у азиатов-эмигрантов, сказал Пирс. Бакалейщик ответил поклоном и пригласил гостя в крохотный кабинет, или как там называлась эта комнатёнка, где места едва хватило для двоих.