Чёрный ход

Китаец беззвучно смеётся:

— Представьте, мэм: вы шили себе выходной костюм…

Платье, думает Рут. Ладно, пусть будет костюм.

— Вы кроили ткань, строчили швы. Пуговицы, карманы. Вы долго трудились, вы очень старались. От этого костюма зависела вся ваша дальнейшая жизнь. И вот вас в вашем чудесном костюме бросили в реку, полную топляка. Вы не утонули, выплыли. Но костюм размок, разлезся, порвался о сучья. Отлетел лацкан, карман висит собачьим ухом. Чинить этот костюм встанет дороже, чем сшить новый. Я ясно выражаюсь, мэм?

— Пребывание в воде, над водой нарушает связь Мо-Гуя и человека?

— Да. Шить новый костюм — это время. Яомо теперь может и не выжить без одежды. Он уже привык быть одетым, избаловался. Голым он замерзает насмерть.

К стуку Рут успела привыкнуть. Но вопль заставляет её подскочить на месте. Похоже, уборка миссис Ли достигла кульминации, иначе зачем было так орать?

— Спрячьте оружие, мэм. Всё в порядке, бояться нечего.

Пунцовая от стыда, Рут суёт револьвер в кобуру.

— Не бойтесь, всё в порядке, — бакалейщик невозмутим. — Говорю же, моя жена прибирается.

— Спасибо, мистер Ли. Не смею больше вас задерживать.

— Заходите, мэм. Мы всегда рады видеть у-сен в нашем доме.

— Я не у-сен.

— Неважно. Наш дом открыт для вас.

На пороге Рут задерживается:

— Ваша речь, мистер Ли. Мой бог! Я только сейчас сообразила… Вы же говорите лучше, чем большинство жителей Элмер-Крик! Как такое может быть?

Ли Чаоксианг подвигает лампу ближе:

— Я преподавал английский, мисс Шиммер. В Нанкине, в течение двенадцати лет.

— Тогда зачем вы коверкаете язык?

Свет превращает лицо азиата в экзотическую маску:

— Дикий китаёза, мэм. Белый люди обожай, когда дикий китаёза так говори. Очень сильно обожай. Умный обезьян! Желтомазый макак! Я продавай люди то, что они обожай. Бизнес, ничего личное. Люби каприз за ваша деньги. Любая каприз, извиняй.

2 Рут Шиммер по прозвищу Шеф

Отправляясь в бакалею, Рут полагала, что ей придётся выдержать жестокий бой. Не в бакалее, нет — в отеле. Заглянув в комнату Пирса доложиться об уходе, она ждала, что отчим категорически запретит ей оставлять свой пост в соседней комнате. Будь его воля, Пирс заставил бы падчерицу дежурить в холле отеля днём и ночью — и стрелять в любого, кто переступит порог, будь это Пастор, шериф или вдова Махони.

Рут готовилась к спору, скандалу — и ошиблась.

В комнате Пирса сидел Красавчик Дэйв. Он что-то живо обсуждал с отчимом за бутылкой виски. Лица обоих раскраснелись, на лбу Пирса блестел пот. Едва завидев Рут, оба как воды в рот набрали. Разрешение покинуть отель было дано с дивной лёгкостью — мужчинам не терпелось продолжить разговор без посторонних.

После беседы с бакалейщиком мисс Шиммер понимает и отчима, и Красавчика. Да, есть такие разговоры, где лишнее ухо — погибель. Подслушай кто рассказ китайца, раззвони об этом по городу — и здравствуй, остров Блэквелла!

Нельзя ли поселить нас вместе с французом-водолазом?

Домá на Уилтон-стрит стоят редко, как зубы в челюсти записного драчуна. Выйдя из бакалеи, Рут решает срезать дорогу к отелю и не тащиться в обход. В переулке темно, пахнет собачьей, а может, не только собачьей мочой. Словно подслушав мысли женщины, переулок виляет хвостом — так голодная дворняга выпрашивает подачку.

Куда это мы вышли?

Перила ограды — невысокой, по пояс. За оградой — дощатые столы и лавки. Навес на четырёх столбах. Луна спряталась, света мало. Всё видится смутно: скорее очертания, чем предметы.

Стук. Крик.

На этот раз мисс Шиммер без труда усмиряет первый порыв. Револьвер остаётся в кобуре, нечего ему прыгать туда-сюда. Сердце бьётся ровно, дыхание ничем не встревожено.

«Не бойтесь, всё в порядке. Говорю же, моя жена прибирается».

Оставаясь в тени, неподвижная как статуя, Рут наблюдает за миссис Ли. Открытая харчевня, к которой Рут выбралась, обойдя бакалею с тыла, пуста и чиста. Зажгите десяток ламп и дюжину фонарей — не найдёте и соринки. Но миниатюрная китаянка не спешит вернуться в дом к стряпне и мужу. Одетая в шаровары и длинную блузу до колен, миссис Ли танцует у столба.

Заход справа. Заход слева.

Руки миссис Ли стучат по гладкому дереву. Ладони, предплечья. Локти, запястья. Ноги тоже стучат: пятка, колено, пятка. Столб отзывается гулом и дребезжанием. Чёрт меня побери, думает Рут. Бакалейщица? Вот по кому плачет плотницкое дело! На инструменте можно сэкономить уйму денег: ни молотка не надо, ни топора, ни рубанка. Гвозди забиваем кулаком, выдёргиваем пальцами; бревно обтёсываем ребром ладони.

«Везёт мне на сумасшедших…»

Видно плохо. Рут вглядывается до рези под веками. Ага, теперь ясно: в столб вбиты два обточенных поленца. Они закреплены в столбе не слишком жёстко: когда миссис Ли попадает по этим детским беспалым «ручкам», звучит тот самый дребезг. В нижней части столба прибита кривая, выгнутая колесом «нога». Ей миссис Ли тоже уделяет должное внимание.

Джига. Вальс.

Полька, популярная среди старателей Калифорнии.

Клог. Сквэр-данс.