Чистый четверг

Вешает трубку и долго и внимательно рассматривает себя в зеркале, поднимает волосы с висков, вздыхает, а потом озорно приплясывает под частушку:

Голубь сизый, голубь сизый
На окошко прилетел.
Это, видно, мой миленок
Меня снова захотел.

Выбегает, на ходу застегивая пальто и натягивая по самые глаза берет.

Разговор четвертый

В ночной сорочке, на незастеленной кровати, заплаканная и нерасчесанная Татьяна набирает номер.

— Леня, здравствуй… Да ты подожди, я сейчас с духом соберусь и все тебе скажу… Нет-нет не приходи, я не смогу, если буду видеть тебя, или ты подойдешь и прикоснешься ко мне… Леня, ну зачем мы тебе нужны, ты сам подумай? Светка, Света (более нежным голосом поправляется она), Пашутка. Ну зачем тебе эта морока? У тебя двое своих внуков, воспитывай их. Да нет, Ленечка, люблю я тебя. Да я тут твою жену увидела. Она так постарела, и в глазах такая боль, что у меня просто чуть сердце не разорвалось. Не могу я… Знаешь, что-то растаяло у меня в груди, когда я Светку… Свету из роддома с Пашенькой забрала. Ты же помнишь, чего это мне стоило… Да, так мне и надо, коли такого сына воспитала. А что ему будет.? Расписались позавчера. Нет, я и не собиралась ехать. Он ни разу с тех пор не написал, как я сообщила, что жену и ребенка из роддома забрала. А почему не надо было давать на имя командира телеграмму? Пусть знают! Леня, ты так не переживай, видишь, какая я подлая баба. С тобой, женатым, роман завела, сына вон как воспитала. Зато бабка я хорошая. Нет, правда, Лень, я очень хорошая бабка. А знаешь, какой он славный. Солнышко мое, да и зачем я тебе нужна, бабушка старенькая. Нам с тобой некогда уж о себе думать, с детьми бы, да внуками разобраться. Да нет, все правильно, нельзя мне было тебя трогать. Поздно, не надо было и тебя тревожить и семью твою, и себя обманывать. Хороший ты, Ленечка, я тебя никогда не забуду. А ты забудь меня, отвлекись как-нибудь, на какую-нибудь конференцию съезди, а с женой помирись, мне говорили, что натерпелась она с тобой, а очень хорошая женщина, виновата я перед ней, прости меня, Господи! Помоги мне, не звони, на нашем этаже не появляйся без нужды. Нет, на сорокалетие я тебя не приглашу. Не будем резать, да назад прикладывать…

Вся фигура ее съеживается, делается как бы меньше и что-то старушечье появляется в походке, когда она вешает трубку и идет к двери.

Разговор пятый

Звонок телефона. В трико, свитере и шерстяных носках к аппарату подбегает Татьяна. Трудно в ней узнать прежнюю красавицу, ни кокетливой стрижки, ни макияжа.