Чистый четверг

— Леночка, с днем рождения, дождались, годами друг друга не видим. Спасибо, приду, в субботу, да-да, в субботу удобно, мои будут дома. Да они и так: «Мама, тебе надо хоть чуть-чуть о себе думать, как-то отдыхать, вон бы с Леной в театр что ли сходили.» А мы с тобой по телефону только, да и то редко. А я уж и не знаю, что ты из моих новостей знаешь, чего нет. Светочка второго ждет… Да ну что ты, я от своего сына такого внимания не видела сроду, как от Митеньки. Да, знаешь, он ведь меня мамой, как и Светочка, зовет. А, знаешь, он такой хороший парень, он мне и самой как родной. Да все у них хорошо. Он Пашеньке настоящий отец и Пашка его любит. Вот бы нам девочку. Хорошо, два внука и внучка. Как это мне никто? Ты что, с ума сошла? Мне она будет родной, как и Пашенька, да и Владик. Да нет, была, и в этом году. Знаешь, Алешка пишет, что его жена дома ни за холодную воду, он все делает, крутится, как рыбка-килечка. Да нет, зарабатывает ничего, им хватает. Вот хожу на почту им звонить, чтобы детей не нервировать. Плохо ему, Лен. Про Свету все время спрашивает, мучается. Просил Пашу привезти летом, так мои вроде бы даже и согласны были, а я сама не решилась. Знаешь ведь, как Митя ухаживал за Светой, а она все ни в какую — люблю, мол, Алешку. Я ведь сама уговорила, что уж, мол, доченька, отрезанного не пришить… Да вроде у них все ладно… Уж больно парень хороший. На мою…, а на чью же? На мою Светочку не надышится. Она хоть сейчас поняла, как это хорошо вместе ждать ребеночка. Уж чего только не натерпелась из-за меня, стервы, когда Пашеньку ждала. Малое мне еще наказание Бог дал. Как вспомню, словно и не я это была. Знаешь, на сердце у меня тревога какая-то, может и беспричинная, да только захожу вчера на кухню, а Света письмо Алешкино читает. А сама плачет. Я зашла, а она письмо выронила, мимо меня и — в свою комнату. А Алешка, как назло в этом письме про нее спрашивает, да все жалуется, что он поставил перед своей вопрос ребром — или она остается и не едет на год в Америку с концертами, или он с Владиком уезжает. Я-то никогда его писем не оставляла, а тут как нарочно не прибрала. Долго не было ее, потом вышла из комнаты молча, подошла ко мне, прижалась и говорит: «Мама, как я люблю его». А я ей: «Не за что тебе его любить», а она, моя умница: «А любовь это ни за что, ни про что. А любить его есть за что, да вы и сами это знаете.» Вот такие у меня дела. Ну да ладно, побежала за Пашенькой в детский сад.

Разговор шестой

Та же комната, много детских фото на стене, везде детские игрушки, кубики, мячики, мишки. В брюках и спортивной куртке Татьяна торопливо набирает номер.

— Лен, ты извини, что я теперь только как припечет звоню, да уж и правда, потому и звоню тебе, что подруга ты мне настоящая. Знаешь, ведь Алешка приехал с Владиком. Может, у тебя есть знакомые, чтобы квартиру снять? Да как кому? Алексею. Ну, а что же я могу ему сказать, если она уехала и сказала, что не знает, когда вернется. Ей, видишь ли, учиться надо, надо делать карьеру. А мой-то тоже не без гордости — сына в охапку, да и сюда. Сердце у меня болит. Они как со Светкой друг перед другом встали, так я и поняла — быть беде! Оказывается, первая любовь — она не картошка. Митя побелел, но детей взял и пошел с ними гулять. И Владика прихватил, мол, за компанию, а мне моргнул, давай, мол, мама пойдем. Оставили мы их, а я Митю и ругаю, незачем это. А он говорит мне: «Им надо обязательно во всем разобраться». Боюсь, как бы не доразбирались. От греха вот хочу, чтобы Алешка куда переехал. Да нет, места бы хватило, да и мне было бы хорошо, чтобы все внуки рядом. Но человек предполагает, а Бог располагает. Ну и что, что он мне сын родной, а им с двумя детьми куда? Их четверо, а Алеша только с Владиком. Сейчас он на даче у соседей. Ну давай, поспрашивай. Да и насчет работы, он же хороший программист. В армии ему еще и повезло, их учили всяким премудростям, да после армии он в фирме какой-то по ремонту служил. Так что имей в виду. Ну. Целую. Ты себя береги, подруженька. А у твоих что там… с прибавлением? Вот-вот, тогда-то меня и поймешь…

Ну жду, звони. Все, побежала за молоком.

Разговор седьмой

Елка. Серпантин. Игрушки детские и елочные. Принаряженная, похорошевшая и помолодевшая Татьяна набирает номер.