Читатель на кушетке. Мании, причуды и слабости любителей читать книги

Теперь-то она познала жизнь! И вела жизнь бурную – наедине со своими книгами. Восторженные порывы и невыносимые страдания, ужас и содрогание, смех и слезы – они давали ей все. Время от времени после долгих часов, проведенных за чтением, ее посещало тягостное ощущение в теле, накатывала дурнота и отвращение ко всему вокруг: столь пошлым казалось ей все ежедневное бытие, под которое ей приходилось подстраиваться и которое уравнивало ее с ненавидимой, неотесанной толпой. Она отказывалась от еды, желала наконец научиться питаться воздухом и в итоге обеспечивала себе очередной нервный срыв. Она куда больше любила героинь романов, нежели героев, и видела в них сестер, женщин, подобных себе. Ее раздражали длинные описания и однообразное повествование: она пропускала много страниц подряд, чтобы наконец добраться до разговоров влюбленных, до полных нежности или же пугающих сцен, внезапных бедствий, которые приводили ее в ступор и горячечное возбуждение. Скольких слез стоили ей эти книги!

Перед нами болезненное отождествление себя с персонажами, вызванное изможденной чувственностью; выдуманная жизнь, призванная заменить и компенсировать беспросветно пошлую реальность; опьянение фантазиями, выливающееся в нечто, похожее на приступ истерии. Клиническая картина читательницы с запущенной стадией боваризма встречается в десятках романов того времени, а также в полемических эссе, дидактических трактатах и в научных работах по социологии, медицине и психиатрии. Учителя и поборники морали рассматривают чтение как плохую привычку, ничем не отличающуюся от пристрастия к алкоголю или к мастурбации, а романы – как то, что развращает человеческую натуру. Искусство тоже не осталось в стороне: на картинах «Любительница романов» Антуана Вирца или «Библиотекарь» Фелисьена Ропса обнаженная женщина лежит на разобранной постели в непринужденной позе, а рядышком из-за угла выглядывает дьявол со стопкой книг. Что до юных читателей, склонная к мизогинии наука того времени заявляла, будто чрезмерное снисхождение к вышеуказанному дурному пристрастию делает их слабыми, с куда большей вероятностью порождает в них склонность к онанизму и гомосексуальности и лишает мужественности – словом, превращает их в читательниц.