Чочара

Кто-нибудь может подумать, что у Микеле, раз он так говорил, были за плечами невесть какие переживания: знаете ведь, если с человеком случается какая-нибудь беда, — а это может произойти даже и при самом хорошем правительстве, — то он потом ко всему подходит с той же меркой, все видит в черном свете, все ему кажется плохим, все — ошибочным. Часто разговаривая с Микеле, я постепенно убедилась, что в жизни он мало что испытал, как и многие люди его возраста и положения. Вырос он в Фонди, где жила его семья, там же он учился в школе, вместе с другими мальчиками, его ровесниками, был сначала в «Балилле», а потом в «Авангарде»[5]. Затем он поступил в Римский университет и несколько лет учился в Риме, живя у своего дяди-судьи. Вот и все. За границей он никогда не бывал, а в Италии, кроме Фонди и Рима, он вряд ли знал другие города. В общем, с ним ни разу в жизни не случалось ничего необыкновенного, а если и случалось, то лишь в мыслях, а не в действительности. К примеру сказать, по-моему, в отношениях с женщинами был он совершенно не искушен, а ведь многим любовный опыт, за отсутствием другого, открывает глаза на жизнь. Много раз он мне сам говорил, что никогда не был влюблен, никогда не имел невесты, никогда не ухаживал за женщиной. Самое большее, насколько я могла понять, он имел несколько раз дело с потаскухами, как это случается со всеми молодыми людьми, у которых, как у него, нет ни денег, ни знакомства. Пришла я в конце концов к выводу, что свои столь крайние взгляды выработал он, почти не отдавая себе в них отчета, может, только из духа противоречия. В течение двадцати лет фашисты надсаживали глотку, крича, что Муссолини — гений, а его министры — великие люди; а он, едва начав мыслить, так же естественно, как растение, что пускает побеги в сторону солнца, стал думать обратное тому, что твердили фашисты. Знаю я, что много в этом загадочного, и не мне, необразованной, темной женщине, понять и судить такое, но я часто замечала, как дети поступают вопреки тому, что им велят делать или что делают их родители; и не от сознания, что родители их поступают плохо, а просто по единственной и вполне достаточной причине, что они — дети, а родители — это родители, и дети хотят тоже жить своей жизнью и строить ее на свой лад, как и родители их прожили свою по-своему. Так, я думаю, было и с Микеле. Фашисты его вырастили, чтобы стал он фашистом, но именно потому, что он живой человек и хотел жить по-своему, Микеле и сделался антифашистом.