Christe eleison!

Пустыня. Ночь. Кровавый кругъ.
И въ круг томъ явился вдругъ
Погибшій странникъ; плащъ на нёмъ,
Въ кровавый цвтъ окрашенъ онъ.
Съ нимъ души падшія, и страхъ
Былъ въ ихъ пылающихъ глазахъ.
И ненависть: ихъ дикій взглядъ
Другъ въ друга устремленъ, и радъ
Врага былъ каждый погубить;
Сіе намренье творить
Межъ тмъ отъ изобилья sла
Нельзя имъ было: грань стекла
Ихъ раздляла. Вдругъ они
Бросались, sлобою полны
На отраженье – и безъ силъ
Валились наземь, каждый былъ
Прикованъ къ грани роковой
Лишь волей собственною sлой.
Въ пескахъ безжизненныхъ молилъ
Погибшій изъ послднихъ силъ:
«Тебя я помню. Будь мн, другъ,
Росою сладостной: въ сей кругъ,
Гд трое насъ, приди и ты
Изъ той незримой полноты,
Что намъ не вдома sло,
Ослабь терзающее sло!»
Онъ такъ молился. И въ отвтъ
Онъ издали увидлъ свтъ.
Сгустившись, образъ принялъ онъ,
И, луннымъ свтомъ озарёнъ,
Въ одежд блой человкъ
Предсталъ предъ ними. И изрекъ
Погибшій странникъ эту рчь:
«Вы вмст вновь. Предостеречь
Я васъ пытался. Не сумлъ
Спасти я ихъ. Кровавыхъ длъ
Они творили безъ числа,
Чужая кровь для нихъ была
Водой прохладной въ жаркій зной.
Пьянчуга немощный иной
Не столько тянется къ вину,
Но эти люди – кровь одну
Немерено вливали въ пасть.
Въ пустыню привела ихъ страсть.
И ты ихъ видишь предъ собой,
Sло терзаемыхъ душой,
Томимыхъ жаждою sло
Бездонное наполнить sло.
Взгляни, насколько жалки т
Въ своей зеркальной пустот.
Вы ихъ прославите. Но мн
За нихъ обидно, и въ огн
Пусть мучится теперь вовкъ
Безликій, падшій человкъ.
Такихъ насъ много, боль одна
У всхъ – и Бездны глубина
Неразличима въ насъ, и взглядъ
Безликъ и тусклъ: не любитъ адъ
Различья въ образ Его,
Всхъ равенство до одного
Въ аду возсоздано. И намъ
Безвременно терзаться тамъ.
Несчастные! Свободно мы
На рабство вс обречены.
Но какъ легко и вамъ итти
По гиблому сему пути
Обезличенья! Не земл,
Подобно какъ и намъ во мгл
Не видно свта вамъ. Sло
Влечетъ васъ міровое sло.
Іисусъ, Ты кротокъ и смиренъ.
Зачмъ пришелъ и принялъ тлнъ
На землю рабскую сію —
Ты душу мучаешь мою!
Послушай, свтлый человкъ, —
Печальный духъ ему изрекъ. —
Его ты понялъ. И пріялъ.
Въ теб Онъ свтомъ возсіялъ.
Тотъ свтъ мучителенъ для насъ.
Я ухожу. Но въ этотъ час,
Прошу, мою послушай боль —
Одну изъ мучающихъ воль,
Со мною слитыхъ. Не могу
Сопротивляться я врагу».
Умолкъ погибшій. Зеркала
Со звономъ пали. Слуги sла
Мерзйшимъ смхомъ изошлись,
Слова такія прорвались
Изъ ртовъ, sмившихъ дкій смрадъ:
«Не побдить вамъ, смертнымъ, адъ!
Безумецъ распятый не смогъ
Заставить какъ всесильный Богъ
Въ Себя поврить въ судный часъ,
Когда великой силой насъ
Онъ сокрушилъ. Но знаетъ Онъ
Въ аду сбираетъ Аваддонъ
Sло безчисленную рать.
Недолго намъ осталось ждать!»
«Онъ намъ не нуженъ, – такъ изрекъ
Въ кровавой мантіи пророкъ. —
Тебя мы ждали, нашъ ты былъ.
Зачмъ тебя освободилъ
Распятый, немощный Христосъ?
Ты поселился въ царств грезъ,
Повривъ лживымъ словесамъ.
Ты, врно, не увидлъ самъ,
Той силы, что лишился ты.
Прозри глубинныя мечты
И къ намъ пріиди въ нашу рать.
Мы снова будемъ убивать
И наслаждаться кровью“. „Нтъ! —
Отвтилъ приглашенный свтъ. —
Такимъ ты не былъ порожденъ.
Я былъ тобой предупрежденъ
И свтъ увидлъ. Почему
Ты гонишь Свтъ, прорвавшій тьму?
Я ухожу. Но буду вновь
Молить я, чтобъ омылась кровь
Съ одеждъ замаранныхъ. Со мной
Изъ Бездны адской роковой
Изыдешь ты когда-нибудь».
И молвилъ падшій слышно чуть:
«Спасибо… Времени рка
Несётъ насъ многіе вка.
Пріидетъ время – міръ тогда
Исчезнетъ разъ и навсегда.
И будетъ новый міръ. Иди
Христа, мн чуждаго, найди,
Но нтъ надежды мн. Теперь
Закрыта предо мною дверь.
Забудь меня». И яркій свтъ
Всё осіялъ. И силуэтъ
Вознесся въ немъ – и дикій крикъ
Прорзалъ тишину и вмигъ
Умолкъ. И мертво стало тамъ,
Гд ненавидятъ свтъ Христа.