Что было бы, если бы смерть была

И ещё, и ещё продолжала, пока в конце-концов не сказала

– Ты подготовлен к смети? Как интересно! Продемонстрируй, колорад.

Перельман молча кивнул. И стал демон-стрировать.

Он двинул стрелку курсора, и другой Перельман (а на деле всё тот же самый, разве что поставленный ad marginem, занесенный сноской на поля миро-здания), который умирал сейчас на Украине, вдруг произнёс нечто всё объясняющее; но!

Перельман заговорил – не о том бесовстве, как по всему свету, независимо от национальности и метонахождения, появляются гомункулы политического Украинства: это Перельману не было интересно)… Перельман (что всё время этой моей истории этого моего мира) говоривший о роли Великой Жены, заговорил о Смерти.

О том, как именно можно попытаться убить Смерть-Которой-Нет (так мы её персонифицируем); но (всё это время свидомиты продолжают к нему подбегать) – объяснения объяснениями, а поражение от лично им персонифицированной его личной смерти придётся ему таки претерпеть…

Перельман произнёс:

– «Как же создал Ты небо и землю, каким орудием пользовался в такой великой работе? Ты ведь действовал не так, как мастер, делающий одну вещь с помощью другой. Душа его может по собственному усмотрению придать ей тот вид, который она созерцает в себе самой внутренним оком. А почему может? Только потому, что Ты создал ее. И она придает вид веществу, уже существующему в каком-то виде, например земле, камню, дереву, золоту и тому подобному, а если бы Ты не образовал всего этого, откуда бы оно появилось? Мастеру тело дал Ты; душу, распоряжающуюся членами его тела, – Ты; вещество для его работы – Ты; талант, с помощью которого он усвоил свое искусство и видит внутренним зрением то, что делают его руки, – Ты; телесное чувство, которое объясняет и передает веществу требование его дущи и извещает ее о том, что сделано, – Ты; пусть она посоветуется с истиной, которая в ней живет и ею руководит, хороша ли работа. И всё это хвалит Тебя, Создателя всего. Но как Ты это делаешь? Каким образом. Боже, создал Ты землю и небо? Не на небе же, конечно, и не на земле создавал Ты небо и землю, не в воздухе и не на водах: они ведь связаны с небом и с землей. И не во вселенной создал Ты вселенную, ибо не было ей, где возникнуть, до того, как возникло, где ей быть. И ничего не держал Ты в руке Своей, из чего мог бы сделать небо и землю. И откуда могло быть у Тебя вещество, которого Ты не сделал раньше, чтобы потом сделать из него что-то? Всё, что есть, есть только потому, что Ты есть. Итак, Ты сказал «и явилось» и создал Ты это словом Твоим.

А каким образом Ты сказал? Так ли, как тогда, когда из облака раздался Твой голос: «Это Сын Мой возлюбленный»? Этот голос прозвучал и отзвучал; заговорил и умолк. Слоги прозвучали и исчезли: второй после первого, третий после второго и так по порядку до самого последнего, после которого наступило молчание. Из этого явствует, что их произвело движением своим создание Твое временное, но послужившее вечной воле Твоей, – и эти слова Твои, сказанные во времени, наружное ухо сообщило разуму, который внутренним ухом прислушивается к вечному слову Твоему. И он, сравнив те, во времени прозвучавшие слова, с вечным словом Твоим, пребывающим в молчании, сказал: «это другое, совсем другое, эти слова меньше меня, да их вообще и нет, они бегут и исчезают; слово же Бога моего надо мной и пребывает во веки». Итак, если словами, прозвучавшими и исчезнувшими, повелел Ты быть небу и земле, если таким образом создал Ты небо и землю, то, значит, раньше земли и неба было уже существо, обладающее телом, чей голос, вызванный временным усилием, и пронесся во времени. Никакого, однако, тела раньше земли и неба не было, а если и было, то, конечно, не голосом преходящим создал Ты его, дабы потом создать преходящий, которым и повелел появиться небу и земле. А что это за существо, которое могло издать такой голос? Если бы Ты его не создал, его вообще бы не было. Какое же слово было Тобой сказано, чтобы появилось тело, произнесшее эти слова?»

Перельман-из-кухни (обращаясь к непреклонному затылку Перельмана-перед-монитором) сказал на это:

– Августин Аврелий, Исповедь, – просто фиксируя цитирование, совершённое его же ипостасью.

Непреклонный затылок таковым и остался. Потому что (как раз сейчас) – Перельман-на-Украине подумал о Перельмане-на-Невском, что вот только-только рас-стался (два-стался, три-стался и так далее стался) – и наконец-то занял бесконечность своего постижения решением одного-единственного вопроса: зачем человеку женщина?

Этим можно было занять всю бесконечность. Просто-напросто потому, что не было такого вопроса.

Потом демон-страция продолжилась:

Херой (наконец-то) – ударил Перельмана. И промахнулся.

Перельман стоял как стоял. Подбежавшие херои (более терпеливые, нежели ударивший) наложили на Перельмана руки и хотели бросить оземь, дабы дать волю своим ногам и забить Перельмана до смерти, и не вышло у них.

Перельман – стоял как стоял.

Ибо смерти – всё ещё не было.