Что мне сказать тебе, Мария-Анна

Мария-Анна посмотрела на сына и улыбнулась, увидев, как сияют его глаза. Роберт, взволнованный и потрясенный, неотрывно следил за девочкой, словно боялся упустить хоть что-то из её дивных движений.

Когда музыка смолкла и акробатка застыла, встав прямо и опустив взгляд в землю, Мария-Анна отложила веер и несильно и небыстро хлопнув несколько раз в ладони, сказала:

– Браво!

И тут же все вокруг весело и шумно поддержали её. Даже обычно сдержанный маркиз Ринье крикнул пару раз "браво".

– Что скажете, Ваше Высочество, – проговорила Мария-Анна, с затаенной улыбкой глядя на сына, – это представление также не заслужило вашей благосклонности?

Роберт посмотрел на мать.

– Совсем напротив, Ваше Величество, я в немалом восхищении от увиденного, – сказал он, улыбнувшись. Затем чуть помедлил и добавил с некоторым смущением: – Я хотел бы пригласить эту артистку на прогулку по парку. Возможно ли это?

Мария-Анна пожала плечами.

– Откуда мне знать возможно или нет. Спрашивай её. Кто знает, может она и не откажет тебе.

Роберт поднялся с лавки и не слишком уверенно приблизился к акробатке. Девочка быстро посмотрела на него и снова опустила глаза.

– Как вас зовут, сударыня? – Чуть дрогнувшим голосом, спросил Роберт.

Юная артистка почему-то посмотрела на маэстро Гвализи. Тот едва заметно утвердительно кивнул.

– Меня зовут Элен, – сказала она мелодичным хрустальным голоском, в котором присутствовал очень мягкий акцент.

– Ваше Высочество, – наставительно добавил хозяин труппы глухим низким голосом, в котором акцент чужеземца звучал гораздо сильнее.

– Ваше Высочество, – повторила она.

– Я надеюсь, что вы не откажете мне, сударыня, в моей просьбе составить мне компанию в прогулке по паркам этого дворца? – Вежливо и чуть покраснев проговорил Роберт.

Девочка поглядела принцу прямо в глаза. И у того от взгляда этих больших столь непривычно ярко-синих глаз внутри разлился приятный волнительный жар.

– Нет, не откажу. Позвольте только мне переодеться.

– Ваше Высочество, – снова подсказал маэстро Гвализи.

Но Элен казалось начисто забыла про своего хозяина и молча смотрела на Роберта. Тот тоже неотрывно смотрел ей в глаза и кроме этих синих глаз вроде как уже не видел и не слышал ничего вокруг.

Мария-Анна с улыбкой наблюдала за этой сценой. Она чувствовала радостное облегчение, видя что насупленная угрюмость наконец оставила Роберта и он снова радостный ребенок с сияющим взором. Особенно её позабавило его явное смущение перед этой девицей.

Однако в этот момент из тенистого арочного прохода, созданного выкрашенными в зеленый цвет трельяжами и непроницаемой сеткой пышного плюща, вышел великан Олаф Энрикссон, едва не задев головой проем арки.

Огромный мрачный норманн с длинным мечом на поясе и увесистой секирой за спиной выглядел совершенно неуместным на этом пасторальном легкомысленном празднестве жизни с веселыми представлениями и беззаботной музыкой.

Олаф прошел прямиком к королеве, не обращая внимания ни на кого вокруг. И едва не снёс на своем пути молодого человека с бретонской гитарой. Протиктор приблизился к королеве, встал перед ней, холодно глядя на неё.

Мария-Анна, ощутив неясную тревогу, вопросительно посмотрела на него.

– Вам надо пойти со мной, – сказал Олаф и словно бы припомнив, добавил: – Моя госпожа.

У Марии-Анны мелькнула мысль пожурить этого грубияна за неучтивость и незнание этикета, но она тут же выбросила это из головы. Она прекрасно знала, что это бесполезно, что проще просто выгнать этого варвара чем пытаться заставить его кланяться, расшаркиваться, витиевато изъясняться и аккуратно блюсти формальности протокола обращения с августейшей особой. Для Олафа августейшая особа ничем по сути не отличалась от его собственной особы. Но Марии-Анне очень уж хотелось иметь в своей свите такого внушительного великана.

– Что-то случилось? – Тихо спросила королева и бросила быстрый взгляд на своего секретаря. Но тот изобразил выражение полного незнания.

– Вам надо пойти со мной, моя госпожа, – с нажимом повторил Олаф.

Мария-Анна почувствовал уже не тревогу, а почти страх. Она доверяла Олафу почти также, как и Ольмерику и прекрасно понимала, что раз уж он так настойчиво зовёт её, то нужно идти.

Она поднялась с лавки. Тут же как по команде со стульев поднялись все остальные. Но она велела всем оставаться на своих местах и продолжать развлекаться. И даже Антуану де Сорбону, который явно вознамерился сопровождать её, приказала остаться.

– Идём, – сказала она Олафу.

Проходя мимо Роберта, она ласково прикоснулась к его плечу и с улыбкой сказала:

– Не позволяйте вашей спутнице заскучать, Ваше Высочество.

Когда они вышли за границы боскета, прошли какое-то расстояние по белой мощенной дорожке в сторону дворца и остались совершенно одни, Мария-Анна сухо спросила:

– В чем дело, Олаф?

Протиктор неприветливо посмотрел на неё и сказал:

– Ольмерик подыхает. Подумал вы захотите увидеть его.

Сердце Марии-Анны гулко забилось и казалось забилось где-то в горле. Она гневно схватила огромного протиктора за руку.

– Что ты несёшь?! Как это он подыхает?