Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Ваше Величество, я бы сразу хотел сказать, что как я и предупреждал, что-то выяснить абсолютно достоверно, спустя более чем два года представляется весьма маловероятным. – Он замолчал, готовясь к критичным замечаниям со стороны королевы, но та спокойно смотрела на него, ожидая продолжения. – Тем не менее мы провели огромную работу и поговорили более чем с полусотней участников тех событий. И думаю можно с полной уверенностью утверждать, что Ричард де Лаваль дю Тьерон искренне разделял идеи галлийских мятежников, всячески поддерживал их, состоял в "Легионе Орла", имел его тайный знак и был среди тех, кто сражался с армией Вашего Величества в Галиахоне. После нашей победы ему, как и прочим злодеям, отсекли правую руку и затем его четвертовали.

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Более чем, Ваше Величество. За эти несколько дней я и мои советники буквально перешерстили всю историю Галийского мятежа. Теперь совершенно доподлинно известно, что молодой герцог Майеннский состоял в заговоре и был казнен в Галиахоне. Единственное что нам не удалось выяснить, так это знал ли сам Филипп дю Тьерон, что его сын участвует в мятеже прежде чем верный оруженосец принес ему правую руку сына и рассказал о том, как он погиб.

Королева подошла к столу.

– Как же так вышло, что его не узнали? – Медленно проговорила она. – Почему не сообщили мне? Как сын Королевского канцлера он требовал особого обращения. По крайней мере его не казнили бы … прямо там в Галиахоне.

– Молодой человек сам приложил все возможные усилия чтобы остаться неузнанным. Перед сражением, как и многие, понимая обреченность мятежа, он полностью переоделся в простое платье, избавившись от всех знаков своего рода и велел своим слугам уходить. Только его оруженосец нарушил его приказ и незаметно для него остался неподалеку. После того как Ричард де Лаваль был пленен, он назвался чужим именем и сделал всё чтобы сохранить своё инкогнито. Я смею предположить, что тем самым он пытался спасти от позора свою семью и в первую очередь отца. И надо признать, что он добился своего. Если бы вы, Ваше Величество, не дали мне этого поручения, высказав свою блестящую догадку, то всё по-прежнему оставалось бы в тайне. Если это возможно, то позвольте узнать откуда же вам самой стало известно об этом.

Королева покосилась на маркиза Ринье и сказала:

– Это будет трудно объяснить, граф. Это почти мистика. И мне не хочется говорить об этом.

Рене Согье поклонился, принимая ответ королевы.

– Ну что же мне предпринять далее, Ваше Величество? Вы желаете придать огласке эти сведения? Возможно нам стоит допросить Филиппа дю Тьерона?

– Нет-нет, граф, больше ничего не нужно. Это сугубо личное дело и не имеет никакого отношение к государственным интересам. Я прошу вас, и вас, маркиз, сохранить всё в тайне. Это никого не касается кроме меня и герцога Майеннского. А вам, граф, я весьма признательна за ваш тяжелый труд и поверьте я найду способ вознаградить вас.

Граф Согье с благодарностью поклонился.

Мария-Анна посмотрела на своего секретаря и её сердце взволнованно забилось, ибо от этого человека она ожидала услышать самые важные на сегодня для себя новости.

– Говорите, маркиз.

Антуан де Сорбон чуть вышел вперед и со скорбным выражением лица произнес:

– Прошу простить меня, Ваше Величество, но то что я должен сообщить вам поистине ужасно.

У Марии-Анны пересохло во рту и возникла слабость в ногах.

– Верховный командор королевства, наш великий герой, наш славный и отважный граф Шон Денсалье найден мертвым в парке собственного дома. По сведениям, что я получил выходит нечто неслыханное, просто чудовищное. Граф Ливантийский был убит совершенно по-варварски. По сообщениям его тело буквально изрублено на куски, а его голова отсечена. Никто не в силах представить, что за жуткий убивец мог совершить такое. Граф пропал еще вчера. Но его слуги и стража, зная его нрав и привычку покидать дом без предупреждения, не слишком обеспокоились. А сегодня один из слуг заметил кровавый след в саду и в конце концов нашел место ужасного побоища в самой глубине парка, практически в лесу. Ваше Величество, я искренне скорблю о нашей общей утрате, но что-то сказать ещё об этом мне нечего. Теперь это дело Его Сиятельства и его ведомства, – маркиз выразительно посмотрел на графа Согье.

Рене Согье утвердительно кивнул.

– Да, Ваше Величество, как только я узнал об этом преступлении, я тут же занялся им. Мы уже тщательно допросили всю челядь графского дома. Но к величайшему сожалению они мало что смогли прояснить. Всё что мы знаем на данный момент так это то что графа посетил некий неизвестный человек, скрывавший себя под плащом и капюшоном. Мажордом сумел лишь сказать, что судя по фигуре и голосу, это был молодой высокий крепкий мужчина. Он отказался называть слуге своё имя и велел только сообщить "что явился к графу по личному делу".

Рене Согье выразительно посмотрел на королеву.

– Может быть вы, Ваше Величество, имеете какие-то догадки о том кто бы это мог быть?

Побледневшая Мария-Анна глянула на него ледяным взором и тихо произнесла: