Что скрывает снег

В межсезонье жители, имевшие лошадей, предпочитали не передвигаться по улицам пешком. И как раз один из таких горожан поравнялся в тот момент с Чувашевским. Правил он плохо, а двигался быстро. Остановив лошадь едва ли не на полном скаку, всадник в капитанской шинели сильно задел учителя. Не удержавшись на ногах, Чувашевский навзничь упал с мостков в самую грязь.

Однако ни помощи, ни извинений не последовало. Приблизившись к самым мосткам, офицер спешился, и, как ни в чем ни бывало, принялся привязывать лошадь к столбику у дома Фаня, куда он, очевидно, и приехал.

С трудом встав, Чувашевский пришел в ужас от размеров постигшей его катастрофы. Все пропало! О том, чтобы продолжить свой путь в таком виде, и речи быть не могло. Но, если же бы он даже вернулся домой, рискуя разозлить попечительский совет своим опозданием, то и это бы мало спасло – другой подходящей одежды Чувашевский попросту не имел.

Результаты долгой работы погибли в один лишь миг – а виновник не испытывал ни малейшего сожаления.

– Сударь, я требую извинений! – гневно обратился Чувашевский к капитану.

– Это вы должны принести извинения – вы стояли у меня на пути, хотя могли бы отойти в сторону. Вы напугали мою лошадь! – спокойно отвечал офицер.

– Да как вы можете быть настолько бесчувственным? Вы испортили мое платье накануне важнейшего события!

Офицер не только не устыдился – он засмеялся.

– Вы сами его испортили, упав в лужу!

(– Капитан Вагнер всегда отличался весьма своеобразными манерами, этого не отнять, – отметил Ершов)

Тогда Чувашевский в сердцах нагнулся, и, схватив ком грязи, метко бросил его прямо в лицо обидчику, отчего тот, разумеется, пришел в ярость.

– Да ты знаешь, кто я, мерзкий негодяй? Нет? Так узнай: я офицер на службе государя! Я строю железную дорогу! Я – инженер Вагнер, а ты еще тысячи раз пожалеешь о своем подлом поступке!

– А я – учитель Чувашевский, – с достоинством отвечал противник.

И тут офицер бросил утирать грязь и мерзко засмеялся.

– Чувашевский-то? Никакой ты не Чувашевский. Я-то все про тебя знаю.

Учитель вмиг охладел. Капитан же, продолжая тихо ругаться, проследовал в дом Фаня.

На следующий день Чувашевский выведал адрес Вагнера. После полудня он, сославшись на нездоровье, ушел с уроков и, незваным, отправился в гости.

(– Я просто хотел с ним поговорить. Думал узнать, откуда он обо всем прознал, и уверить, что эта страница моего прошлого давно и навсегда перечеркнута. Ничего более, клянусь вам!)

Инженер жил в маленьком скверном доме, состоявшем всего из двух помещений – совсем недостойно его статуса. Чувашевский постучал, и откликнулся сам хозяин:

– Входите, не заперто!

Капитан лежал на кровати и читал книгу. Увидев учителя, он изумился и даже было растерялся – на миг Чувашевскому показалось, что на недобром лице мелькнуло нечто вроде испуга. Но затем, выслушав первые слова, засмеялся.

(– Он потешался надо мной и оскорблял словами, недостойными того, чтобы произноситься человеком, – с затаенной обидой вспомнил учитель. – Однако на мой вопрос – откуда он узнал о моем прошлом? – Вагнер все же ответил).

– Отец Георгий, мой друг, раскрыл мне все твои тайны. Обо всем сказал, о чем ты на исповеди обмолвился. Давненько, говорит, мне таких дураков встречать не доводилось! – с этими словами Вагнер бросил в Чувашевского свою книгу, попав в голову. Это вызвало в нем новый приступ веселья.

(– Я был просто раздавлен. Тайна исповеди – священна! Я не мог поверить, что она оказалась раскрыта. Но Вагнер не лгал – он более ниоткуда не мог прознать о моем прошлом…)

Чувашевский поднял книгу и сделал ответный, не менее ловкий, бросок. Тогда Вагнер встал – и учитель, не дожидаясь, толкнул его.