Что случилось прошлой ночью

С порывом зимнего ветра на дом обрушиваются суматоха и шум. У меня не получается разглядеть через маленькое круглое окошко, что происходит на улице, но на подъездную дорожку въехала какая-то машина, и полиция приподнимает флуоресцентную ленту, чтобы открыть ей путь. Толпа журналистов устремляется к автомобилю, который медленно продвигается вперед, но их оттесняет опускающаяся лента – черта, которую они не могут пересечь.

Эйден?

Я прищуриваюсь и вижу вспышку серебра. Не Эйден…

Руперт.

Его машина подползает к дому и занимает парковочное место Эйдена. Внутри меня все переворачивается. Всего несколько дней назад я наблюдала из этого окна, как приехал Эйден. Я подбежала к двери, переполненная беспредельной радостью, и выкрикнула ее имя. Фрейя. И она поскакала ко мне, ее волосы сияли на солнце, глаза были яркими и живыми.

Меня охватывает внезапный приступ головокружения, и я шатаюсь. Пытаюсь опереться на стекло, чтобы не упасть. Очертания моей руки все еще видны, когда я отталкиваюсь от окна и выпрямляюсь. Отпечаток сохраняется всего несколько мгновений, затем начинает исчезать. Зимой Фрейе нравилось рисовать на запотевших окнах машины. Человечки-палочки, смайлики. Сердца.

В окне появляется лицо Руперта, который ловит мой взгляд, затем с тревогой оглядывается через плечо, отвлеченный криками журналистов.

Спрятавшись за дверью, я открываю ее так, чтобы репортеры меня не увидели. Их голоса звучат тише, чем я ожидала, но можно различить, как они кричат мое имя – и имя Фрейи.

Наоми. Наоми. Фрейя. Наоми. Наоми. Наоми. Фрейя.

– Привет, – говорит Руперт взволнованно. Его волосы торчат во все стороны, уши горят красным.

– Привет.

Мы оба не знаем, что сказать – каким должен быть вступительный гамбит в этой партии. Руперт подходит ко мне, протягивая руки. Я позволяю обнять себя, пытаясь избавиться от внутреннего сопротивления, из-за которого голова сама собой втягивается в плечи. Обвиваю руки вокруг талии Руперта, но мои объятия слабые. Он прижимает меня крепче.

– Знаю, ты сказала, что хочешь побыть одна, – шепчет он, и его горячее дыхание касается моего лица, – но я беспокоился о тебе. Мне ненавистна мысль о том, что ты остаешься здесь наедине со всем, что происходит.

Киваю, и мои волосы шумно шуршат по его куртке. Я ощетиниваюсь, от раздражения кожу покалывает. Вот почему я не хотела, чтобы Руперт был здесь. Я не могу честно рассказать ему ни о чем – ни о своих мигренях, ни о своих таблетках. Ни о своей лжи. Ни о чем.

А я не хочу больше лгать.

Руперт отступает, выпуская меня из объятий, но продолжая держать за руку. Другой рукой он сжимает рюкзак – вместо того, чтобы носить его на спине, Руперт тайком прижимает его к ноге, почти спрятав за коленом.

– Ты планируешь остаться здесь? – Я пытаюсь, чтобы это прозвучало как вопрос, а не обвинение, но слова резко обрушиваются на Руперта, их края зазубрены.

– Только если ты этого хочешь, – отвечает он. Теперь его очередь стараться, чтобы голос звучал ровно, но в нем слышится какая-то печаль, а лицо становится мрачным.

– Конечно, – выдавливаю я слабую улыбку.

А теперь посмотри, что ты наделала…

Я же не хотела лгать.

– Налить тебе чего-нибудь выпить? – спрашиваю я, поворачиваясь в сторону кухни.

– Куда мне это положить? – Руперт поднимает свой рюкзак, и его взгляд скользит вверх по лестнице.

– Потом покажу.

Я ухожу и скриплю зубами от звука, с которым Руперт ставит рюкзак на пол, и от глухого стука его шагов, когда он послушно трусит за мной.

– Будешь вино? – спрашиваю я, снимая бутылку с подставки за дверью.

– Конечно.

Войдя на кухню, Руперт заглядывает в маленькую комнату и замирает, увидев перевернутый приставной столик. Затем смотрит на меня широко распахнутыми и округленными в недоумении глазами.

Но я никак это не комментирую.

– Что там произошло? – Кивком головы Руперт указывает в сторону маленькой комнаты.

– Просто случайно задела. – Я приподнимаю брови, провоцируя Руперта задать мне еще вопросы, хотя знаю, что он этого не сделает.

– Ты в порядке?

– В полном.

Наклоняю бутылку, но далекий луч света от фонарика проникает в окно и привлекает мое внимание.

Фрейю все еще ищут на территории фермы.

Я вытягиваю шею, чтобы лучше видеть. Огни мечутся и переплетаются в темноте, и я вижу слабые очертания фигур, продвигающихся на юго-восток. По направлению к бункеру.

– Наоми!

– Ох, черт! – Я разлила вино по всему кухонному островку. Лужа поползла ко мне и стекает с края. – Прости. Я отвлеклась.

– Ничего страшного. – Мы убираем беспорядок, и Руперт поворачивается, чтобы выглянуть в окно. – Значит, они все еще прочесывают лес?

– Да. Кейт сказала, что они расследуют информацию, полученную из звонка, но все равно должны завершить обыск фермы. Даже в лесу.

– Вот только плохо, что пошел снег. А вдруг они что-то упустят?