Что такое интеллектуальная история?

Интеллектуальную историю нельзя назвать абсолютно успешным делом, если учесть степень живучести вигских подходов к истории. Более того, в некотором смысле сейчас они являются общим местом в большей степени, чем когда-либо прежде. При любом знакомстве с популярными историческими журналами, с отделом исторической литературы в книжных магазинах любого города и даже со взглядами прославленных историков, приглашенных на радио или на телевидение, становится очевидным преобладание такого подхода к прошлому, который противников пролепсиса вгоняет в краску. Первый шаг к изображению истории в подобном свете – оценка прошлого с точки зрения нравственности. Второй – указание на прямую и непосредственную причину сегодняшнего явления в прошлом. Третий – выведение простой морали из судьбы того или иного исторического лица. Она может заключаться в очевидном: как же странно был устроен мир в прошлом, или – в большинстве случаев – как же нам повезло, что в целом мы живем более разумно, богато и счастливо. Одновременно мораль может сводиться к тому, что те или иные исторические личности столько сделали для сотворения нашего мира, что нам следует у них учиться и учиться, или что мы должны следовать их примеру, поскольку они принесли людям много добра или были весьма могущественны. Недавний пример такого рода – книга Эндрю Робертса, незатейливо названная «Наполеон Великий» (2014). Еще один пример. На обложке рождественского номера самого успешного из современных исторических журналов – BBC History – за 2012 год мы находим вопрос, был ли англосаксонский мир «сельской идиллией или местом невзгод и неравенства», и приглашение «отправиться за покупками с римлянами», узнаем об «опасных игрушках Тюдоров», свидетельствующих, что, как и сегодня, «пьеса XVI века может перерасти в трагедию», а также о «политтехнологах Наполеона». На обложке более свежего номера, за январь 2015 г., ставится вопрос, не был ли Карл II, из-за подверженности «опасной сексуальной обсессии», слишком «скандальной персоной для того, чтобы быть правителем». Знакомство с некоторыми статьями в подобных изданиях лишний раз показывает, до какой степени многие практикующие историки по-прежнему уверены, что мы изучаем прошлое в поисках предвестий настоящего, что прошлое интересно только благодаря его связям с нашим собственным миром, что следует подходить к историческим проблемам, применяя известные нам категории, и что необходимо давать моральную оценку историческим деятелям и тем эпохам, в которые они жили.