Что такое искусство?

Такой живой силой руки обладают старые уникальные рукописные книги, правда, уже не дозволяющие руке быть безгранично свободной в общем книжном порядке. Рукописная книга, как и современная, заключает в себе мудрость своего времени, открытые знания. Многое в ней давно устарело, и замечательно здесь другое: создана рукописная книга в любой своей малости от буквы до узора с глубочайшим почтением к мудрости вообще*. * 308—309

Это почтение, бережность, благоговение перед Словом, несущим мысль, воплотились в самых разнообразных книгах Запада, Востока, Руси, Византии; в кодексах, в свитках; на пергаменте, бумаге, шелке, папирусе; в славянском уставе, латинских версалах, арабской скорописи, китайских иероглифах[147]; в часословах, хрониках, евангелиях[148], поэзии — всюду и всегда старинная рукопись принимала в себя мысль как высочайшую драгоценность. Потому-то художники, переписчики саму книгу превращали в драгоценный ларец*, сверкающий снаружи каменьями оклада, а внутри всецветной красотой живописного «мудрованья». Письмена, действительно, живут в созданном для них «саду миниатюр». А как же иначе, если в «сети», сплетенные рукописными значками, поймана дивная птица — Мысль?  * 307

Старые рукописные книги во всем иные. Иначе открываются, иначе перелистываются, даже шуршат иначе. Мы ли не привыкли к книгам, если они входят в дом с раннего детства! Наши ли руки не умеют открыть, перелистать вновь увиденную! Уметь-то умеют, но как-то все это непривычно получается в те необыкновенные минуты, когда посчастливится (хоть раз в жизни) тронуть рукою настоящую древнюю книгу.

Она изменяет все твои привычные движения, потому что ты для нее слишком быстр. А вещи, произведения искусства, книги, созданные в эпоху «скорости всадника», впитали в себя неторопливость своего времени. Они «медленные», «обстоятельные», «раздумчивые» и «не пускают в себя быстроты».

Попробуй «быстренько» открыть «Мстиславово Евангелие» и «пробежать» его страницы. Первое же твое стремительное движение остановит тяжелая масса рукописи, «кладенной» в оклад. Оклад серебряный, изумительной работы византийских мастеров; тончайшая скань[149], каменья, эмали[150], еще более драгоценные тысячелетним своим возрастом. Но и разглядев внимательно, не откинешь оклад легкой обложкой. Скорее отворишь серебряной дверью, да так осторожно, чтоб не звякнула, касаясь стола.

Отворили. А быстрые пальцы уже ложатся в правый нижний уголок страницы. Ложатся легко, потому что привыкли листать без усилий. И просчитались, «поскользнулся» один из них, не одолев «кожаный лист» легким своим касаньем. Плотный пергамент рукописных книг не перелистывается стремительно. Его переворачивают медленно, нередко «в обе руки», когда и ощущаешь с удивлением тяжеловатость листа (столь не свойственную легким страницам современных книг). Особенно те, что несут на себе живопись «книжной картинной галереи». Бугрится живая плоскость плотного просторного пергамента под твореным золотом*, под густыми яичными красками, тяжело колеблясь между пальцами. Потому, наверно, шуршат по-другому — необъяснимым странным шорохом. «Переговариваются» в медленном своем чередовании, оживляясь в руках ученого пра ... правнука; правда, оживляясь величаво, как подобает величавой старине. * 306

Старых книг много. И вместе с тем очень мало, мало в сравнении с океаном современных изданий. Потому что самая быстрая рука переписчика не сравнится с самой медленной печатной машиной, а нынешние типографии очень быстро обслуживают печатной продукцией миллионы людей. Как ни различны старая рукописная книга и современная печатная, вглядываясь, обнаруживаешь в них очень много общего. Пусть не знаем мы труда переписчика, но по-прежнему для пишущего человека «слово труднее всякой работы»; по-прежнему книга выражает мысли, знания, мудрость; по-прежнему пользуется она уважением, хотя грамотность перестала быть дивом. По-прежнему мастера трудятся над созданием книги, разделяясь в своем труде. Но по-новому трудно художнику создать книгу как произведение искусства, пользуясь машинами, руководя их неизмеримыми силами скорости и тиража. Как и в старину, к людям должна приходить изумительная книга! Мудрая, красивая. Но не к отдельным счастливцам, а в дом каждого.

Рукописная книга получалась произведением искусства, потому что она создавалась от руки как произведение. Перечень старинных книжных материалов удивителен для нашей труженицы, знающей бумагу и типографские краски. А тут пергамент, темпера, золото, серебро, драгоценные камни, эмали, парча, кожа ... Да если к тому же она изукрашена даровитым живописцем, не говоря о мастерстве рукописного текста, в котором каждая буква несет первокасание переписчика! Любой смысл, погрузившись в роскошь старинной книги, становился частью произведения искусства.