Чудачка для пианиста

Я вывернулась в сторону и, подскочив, прижала к себе рюкзак и приготовилась бить ее больно и неаккуратно.

— А-а-а, ты с ума сошла?! — закричала одногруппница, глядя на мое злобное лицо, и влипла в моего Сашу. Так любовно прижалась к его груди, что я чуть не загорелась от ярости. И его хотелось сжечь вместе с ней.

Меня остановила только его выставленная блоком ладонь.

— Чудакова, тише!

— Ну, давай же! — закричала я сквозь слезы. — Что ты, стерва кривозубая? Прячешься за спиной преподавателя, как последняя трусиха! Давай, проверим, кто тут простушка! А то ляпать языком можешь, а как до дела дойдет — штаны промокли!

— Ты будешь бесконечно спотыкаться, падать, сдирать коленки в кровь, — зашипела эта тварь, поглаживая Сашу по груди. Меня корежило, как пластик на огне. Стерва его бессовестно и откровенно трогала, а Гроза молчал и не противился. — Ты провалишь экзамен, Чудакова Анастасия, а когда тебе сделают самое важное предложение в жизни, профукаешь его! Вот тебе удар! Подавись, крошка!

— Что ты несешь, рыжая тварь? — выдохнула я с жаром и дернулась.

— Настя! — крикнул на меня Саша и завел Якину за спину. Защищает ее, а меня бесило все до ужаса, до безумной трясучки и тошноты. Я бы и ему рожу разодрала, жаль, просто не поймет за что.

Яростный взгляд и шаг вперед заставили его немного отклониться, я сильнее сжала кулаки и приготовилась броситься на кого угодно, кто только меня тронет. Якина ехидно оскалилась и теснее прижалась к Саше. Сучка драная.

— В класс иди, — спокойно сказал мне Гроза и свел густые черные брови. — Только попробуй сбежать, Настя, семестровую не поставлю.

— Да пожалуйста! — я развернулась и пошла по лестнице вниз. Рыдала на ходу, как больная, а возле «Буффи» споткнулась и чуть не полетела головой в угол. Кто-то дернул меня за локоть и притянул к себе.

— Чудакова, хватит чудить, — Саша неласково потащил меня по коридору. — Что вы с Якиной не поделили?

Тебя! Хотелось закричать, но я только скрипела зубами и рычала от пульсирующей боли в локте.

— Отпусти…те…

— Да, конечно, — возле класса он отступил и тише добавил: — Извини. Настя, ты же талантливая девочка, не загуби учебу из-за ограниченной девицы. Якина — паршивая овца, с нее шерсти клок, но ты же дружишь с головой, вон какую аранжировку написала, я до сих пор ее помню! Зачем все это устроила? Возьми себя в руки.

Я смотрела на него во все глаза и понимала, что должна признаться, должна сказать, кто перед ним стоит. Но так обидно было, что не узнал. До острой боли в груди и остановки дыхания.

Вот бы мне сил просто крикнуть ему в лицо: «Я — Малинка! Я! Что ж ты, дурак, такой слепой?!». Но не получалось, слова будто застряли в горле битым стеклом и не выходили наружу.

В классе оказалось душно, а после драки меня вообще бросило в жар. Я не знала, куда мне деться от пронзительного взгляда учителя, от его запаха, от его тепла, что передавалось моему телу даже на расстоянии. Пришлось скинуть пальто и стянуть свитер, отчего волосы распушились еще сильней.

— Садись, — мягко попросил Гроза и подвинул к фортепиано еще один стул.

Я размотала шарф и бросила его в угол инструмента. Он скрутился змейкой и замер. Саша проследил взглядом и немного вздрогнул. О, да, мой прошлый шарф помнит, значит, а меня — нет? Я ему устрою веселенький урок, пусть не думает, что будет легко.

— Отошла немного? — спросил учитель осторожно и открыл крышку пианино.

Я закивала активно. Сейчас я ему покажу, какая у меня форма.

— Покажешь, что ты умеешь?

— А как же!

И то, что я сыграла ввело его в ступор. Он долго молчал, а потом проговорил, немного хрипловато:

— А что-то кроме «Собачьего вальса» умеешь?

— Конечно! «Мурку». Сыграть?

Саша отстранился и сложил руки на груди.

— Зачем паясничаешь? Ты свое-то сыграть можешь?

— Нет, — я специально понизила голос, чтобы ему сложнее было опознать во мне Малинку. — Я украла «Вечную любовь», скатала из сети. Вот так вот, дорогой учитель. Выгоняйте меня.

— Смешная, — заулыбался Гроза и стянул с верхней крышки пианино лист с нотами. — Можно подумать, я не проверил.

— Ах, вот как! — я истерично засмеялась, но поперхнулась. Еще узнает по смеху. Не дам ему такой радости. — То есть не поверили студентке на слово, в плагиате хотели обвинить? — поздно, но все равно загрубила голос, хотя Саша подозрительно сощурился.

— Ты уж разберись, писала или украла? — и в его темных глазах я увидела интерес. Нет-нет, работа и личное — это не для вас, дорогой преподаватель. Я ведь права?

Держится холодно, старается не делать резких движений, почти не двигается. А вот это интересно… Что за шов над бровью? И на носу царапина и старая гематома. Под глазами желто-зеленоватые круги, а на губах трещины. Что с ним случилось за этот месяц?

Мне стало нехорошо. Вдруг я ошибалась на его счет, и ему пришлось тогда уйти?

— Настя, давай начнем работать? — тихо спросил Саша и поставил передо мной ноты композиции «Профессионал» Эннио Морриконе. Выбрал для меня самую нежную и теплую музыку, правда, я ее уже знала.

Глава 28. Саша