Чудачка для пианиста

Якина навострила уши, бросила в меня уничтожающий взгляд, а потом прошлась мимо и, будто случайно, скинула мою одежду с лавки. Я не гордая — подниму молча, пусть идет. Драться с ней больше не было желания, мне жизнь малыша дороже, чем что-то и кому-то доказывать.

— Слышали, что его в Новогоднюю ночь побили так, что чуть в ящик не сыграл? — выдала Светка на одном дыхании, глядя в мою сторону. — Я даже проведывала нашего красавчика, йогуртик возила. Какая у него крова-а-ать, — она закатила глаза, — закачаешься! Там прямо пахнет сексом, как и он сам — чистый секс. М… И нет там никакой девицы, это вы мне поверьте. Слухи все!

Под колени вонзилась игла, я присела, делая вид, что поправляю чешки, а сама держалась за стену и старалась просто дышать. Побили? Моего Сашу? В Новый год?! Так это его тогда… О, Боже!

— Чудакова, ты в порядке? — поинтересовалась Кирюшина и несильно сжала мое плечо.

— Да, Аня, нормально. Просто не выспалась, — тихо ответила я и покосилась на Якину. Та довольно улыбалась и продолжала рассказ:

— Ребра же переломали, нос, лоб зашитый был. Думаете, чего-это он челку отпустил? Какие-то твари, — она притихла, когда в класс зашла Земская. — Говорят, из-за девушки получил, — договорила Светка вкрадчиво и загадочно. Одногруппницы заукали хором и разбрелись к станкам.

Я поднялась на каменных ногах и вцепилась вспотевшей ладонью в деревянную подставку.

— Начнем, — строго проговорила хореограф. — Настя, сегодня уже в форме. Похвально. Кого нет?

— Кирилла, — доложила Якина.

— Да этот никогда не ходит, а Миша где?

Дверь распахнулась.

— Ага, как всегда опаздываем, — проворчала Юлия Сергеевна и показала студенту его место.

Дорофеев бросил рюкзак в угол, откинул коротким движением длинную светлую челку с глаз и, не переодеваясь, встал к станку. Что удивляло, ему Земская никогда не делала замечаний, а меня с этим трико достала. Ну, не люблю я обтягивающие бифлекс-недоразумения, но вот пришлось надеть — слово дала. Теперь в отражении я мало того, что бледная моль, так и еще черная кишка в светлых чешках. Хорошо, что лента последняя и не надо из этого безобразия выползать.

А потом я пойду к Грозе и выскажу ему все. Придумал скрывать такое, укушу его больно-больно!

Танцевала я в полноги. Как-то нервы все силы забрали, руки тряслись, а в голове было столько ярости, что хватило бы на всю группу. Я напоминала гранату, у которой сорвали чеку и подбросили в воздух.

— У тебя там, что жаба завелась, что ты руку держишь? — поддела меня Якина, когда урок закончился, а я все никак не могла отдышаться. И мысли возвращались к побитому Саше и его ушибам, шраму. Почему я тогда не пошла к крыльцу? Ведь чувствовала что-то нехорошее! Нет, обиделась, разозлилась, упертая курица.

Я отдернула ладонь от живота и через силу заулыбалась:

— Ты за своими змеями следи, а потом будешь жаб моих воспитывать.

— Да ты борзая, я посмотрю.

— Якина! — отрезала Земская. — Домой иди, ты же спешила.

— Ах, да, — девица взмахнула рукой и, приоткрыв дверь, бросила через плечо: — Сейчас только загляну к любимому преподавателю по аранжировке, — и гордо ушла, а у меня перед глазами все еще висела тугая черная коса, будто кобра, что подняла толстую башку и шипела на меня, готовая броситься и впрыснуть под кожу смертельный яд.

Я переодевалась намеренно медленно, чтобы не столкнуться с ней у Саши в кабинете. Земская уже недобро поглядывала в мою сторону, а потом захлопнула журнал и проворчала:

— Долго ты еще?

— Уже все, — я толкнула от себя тяжелую дверь и глянула в сторону класса аранжировки.

Якина чуть ли не висела на моем Саше, а он стоял истуканом и молчал. Почему он соглашается на ее приставания? Хотя я не была уверена, что с моего ракурса все правильно вижу.

— Светлана, ты сначала поработай, а потом будешь приходить ко мне с вопросами, — он бросил в мою сторону взгляд, а я приморозилась к месту и не заметила, как дверь за спиной толкнулась сильней, чем нужно, и ударила меня по плечу, отчего в рухнула вперед, прочесав ладонями грязный паркет. Правда, успела немного сгруппироваться и удариться боком, а не животом.

— Настя! — Гроза подбежал первым, чуть ли не оттолкнул Земскую, которая тоже пыталась помочь, и затащил меня в свой кабинет так быстро, что я не успела опомниться.

Глава 50. Саша

Падать самому, получать в нос и даже лежать на холодной земле, обливаясь кровью, — это совсем не так страшно, как видеть, когда мать твоего будущего ребенка летит лицом вперед, споткнувшись на ровном месте.

Я испытал боль в сто тысяч раз сильней, чем свою.

Настя испуганно смотрела в мои глаза, губы ее дрожали, а на ресницах застыли бисеринки слез.

Я развернул к себе ее ладони и грязно выругался.

— Прости, Малинка, — подул на раны, присел рядом на корточки. — Мне будто кувалдой между ног зарядили. Как малыш? Ничего не болит?

— Как ты мог, Саша? — она смотрела и жалобно, и яростно. Терпела боль и забирала у меня руки, словно не хотела прикасаться.

— Что?