Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

В примечаниях помимо пояснений к тексту даны краткие сведения об упоминаемых исторических лицах, а также объяснения к легендам и историческим событиям с учетом данных других источников, насколько это было возможно, к географическим названиям. Кроме того, указаны существенные расхождения в содержании между 'Аджа'иб ал-махлукат, основным источником нашего автора (со ссылкой на страницу тегеранского издания), и нашим текстом.

Текстологические примечания, как правило, даны под строкой к соответствующей странице перевода, пояснения к терминам — в Предметном указателе.

Автор вводной статьи считает своим приятным долгом выразить благодарность старшему научному сотруднику ЛО ИЭ АН СССР В.В.Матвееву и ведущему сотруднику ИВАН СССР (Ленинград) А.Б.Халидову за ценные советы и рекомендации при подготовке рукописи к изданию.

ЧУДЕСА МИРА

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

Рассказывает Абу-л-Му'аййад Балхи, да будет над ним милость Аллаха! С детства я испытывал сильное желание странствовать по свету. От торговцев и ученых людей я слышал много удивительного. Все, что я прочел в книгах, я записал и собрал [воедино] и [посвятил книгу] государю вселенной, эмиру Хорасана, царю Востока Абу-л-Касиму Нуху б. Мансуру, подчиненному повелителя верующих, дабы развлечь его чтением и воздать должное ему за его благодеяние мне и ученым мужам, да сопутствует [им] успех!

Начало книги. Абу Мути' Балхи[76] рассказывает:

“1”

"В Индии посреди моря на горе есть дерево. В дереве сорок дверей [в] дома и десять дверей [в] лавки, настолько дерево толстое. Лавки всегда полны товаров и разнообразных тканей. На каждом товаре написана его цена, чтобы каждый бедняк или злой дух (?)[77] и всякий, кто пожелает купить какой-либо товар, [знал] бы, сколько он стоит. Никого [из] людей, которые могли бы их видеть, там нет. Когда туда приходит судно, они останавливаются там и идут в те дома и лавки, читают цены, отвешивают их стоимость и оставляют, а товар забирают и уходят. Никто никогда не видел там людей. Когда же кто-нибудь возьмет какую-нибудь вещь][78] /87а/ и не оставит деньги, он не сможет выбраться из дерева. Сколько бы они (так!) ни бродили, пути не будет. Когда положат товар на место или [оплатят] его стоимость, дорога будет, и они выйдут. Это необычайно удивительно!"[79]

“2”

Абу-л-Хасан б. 'Абдаллах б. Ахмад б. Тахир[80] рассказывает:

"Слышал я, что в Чине есть существо с человеческой внешностью, а его тело [сплошь] покрыто волосами, как у обезьяны. Оно прыгает с дерева на дерево, летает словно птица, [может] подпрыгнуть вверх на десять локтей". Это тоже удивительно.

“3”

Мухаммад, сын Аййуба[81], рассказывает. На берегу Китайского моря обитает птица, называют ее хуши. Бывает она крупнее голубя. Есть другая птица под названием джураб[82]. Когда хуши летит, джураб летит под ней, и все, что хуши обронит из когтей[83], джураб подхватит [на лету] и положит себе в рот. Так добывает она себе пропитание[84].

“4”

Джа'фар, сын Шадана[85], рассказывает. В Туркестане есть гора, на ее вершине много лесов. В лесу живут дикие люди. Их называют наснас. Тот из них, кто почувствует недомогание, идет на вершину горы. Тотчас появляется туча, и начинается дождь. Когда больного омоет дождем, ему становится лучше. Если дождя нет, /87б/ он остается там, пока не умрет. Приходит сильный ливень и смывает [тело] с вершины горы вниз и уносит. Никто не знает, куда оно девается.

“5”

Абу-л-Хасан Мада'ини говорит. В горах Андалуса есть пещера. Тот, кому нужен огонь, скручивает жгут, пропитывает его жиром и подносит к входу в пещеру. [Жгут] сразу же загорается, хотя никаких признаков огня там нет[86].

“6”

В Зангистане есть гора. На той горе все ночи видят огонь, как он появляется и устремляется вверх. Дым от огня все время [держится] на одном уровне: не прибывает и не убывает. С той горы вниз стекают два источника. В одном вода настолько горячая, что все, что бросишь в нее, сварится. В другом вода такая холодная, что сразу не выпьешь и глотка. Расстояние между родниками не превышает [размера] одной руки.

“7”

В конце владений румского императора есть остров. На том острове много миртовых деревьев. Никто в мире не укажет деревьев огромнее этих. Весной на деревьях распускаются цветы. Тот, кто понюхает их, сразу погрузится в сон и увидит много сновидений.

“8”

В Индийском океане есть остров, который весь утопает в цветах. Среди цветов есть большой источник. [Вода в нем] — светлая, в ней водятся всякого рода водяные животные.

/88а/ Если ты нарвешь тех цветов и положишь их на покрывало, а покрывало будешь держать над водой, то из воды появится огонь и сожжет все цветы, покрывалу же не причинит [ущерба].

“9”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги