Чумная крыса

Он ждал ее, запертый между двух дверей. Без возможности вернуться назад. Чуть полноватое лицо побледнело от ожидания и… страха? Женщина, подтолкнув его вперед, прижала персональный электронный ключ к считывателю. Дверь свободно поддалась, выпуская наружу обоих. Предрассветная свежесть тут же накинулась на согретую в помещении кожу. Одежда едва ли спасет от простуды, останься кто-то из них на улице чуть дольше положенного.

Избегая подозрительной спешки, Мелоди направлялась к припаркованной машине. Она придерживала невольного спутника за плечо, на случай, если он вздумает бежать и от нее, если решит, что в одиночку управиться с этим лучше. Сейчас с ней не было оружия, ведь она не при исполнении. Табельный пистолет лежит в бардачке и не защитит, если обвиняемый выйдет из-под контроля.

Не произнеся ни слова, Мелоди усадила Поупа в машину, сама заняла водительское сидение, бросив невольный взгляд на бардачок.

– Пристегнитесь, мистер Поуп. Вы же не хотите, чтобы нас остановили за такую мелочь? – сказала Мелоди, выбирая конечную точку маршрута на панели управления.

Поуп без вопросов исполнил ее просьбу. Он был напряжен и сосредоточен. Мужчина в форменной одежде офицера полиции с запавшими живыми глазами и неуставной двухдневной щетиной был полон решимости. Система автомобиля обрабатывала запрос, прокладывая наиболее оптимальный маршрут, двигатель бесшумно работал. Спустя пару минут полицейский участок остался позади. Они ехали по пустой предрассветной трассе.

– Мы едем на причал, – это был не вопрос. Поуп видел пункт назначения, он хотел знать остальное. – Что потом?

– Потом вы покинете страну. Судно идет в Европу, Ливерпуль, это все, что мне известно.

– Ливерпуль? Я там никого не знаю, мои документы… все забрали при аресте.

– Черт с ними, Поуп. Сделаете новые, у вас же есть деньги, – Мелоди старалась избегать его взгляда. – Когда покинете город, скажете, что вам нужен Барри Антвуд, назовите мое имя. Он поможет, не дешево, но не скупитесь, Поуп. Ваши счета никто не вправе заблокировать до тех пор, пока суд не вынес приговор, а он не сможет сделать этого, пока вы не за решеткой. Так что пользуйтесь моментом.

– Вы предлагаете сменить имя? Стать другим человеком?

Подобная мысль звучала непривычно, она пугала Поупа куда больше, чем ситуация, в которой он оказался из-за просмотра запрещенного фильма.

– Я предлагаю вам новую жизнь. Вы ведь этого хотели? Иметь возможность испытывать эмоции без страха быть наказанным, верно?

– Да, но…

– Хотите сохранить старое имя? Заявить о себе во всеуслышанье и надеяться, что закон об экстрадиции вас не коснется? – усмехнулась Мелоди. – Вот чего точно вам не советую. Ничего хорошего из этого не выйдет. Подумайте о себе, о ваших детях. Им несладко придется, если папаша задумает воевать с ветряными мельницами.

Поуп нервно сглотнул. Последние слова Мелоди показались ему смутно знакомыми, он точно где-то их уже слышал. Или читал. Резко повернувшись к ней, мужчина хотел задать вопрос, но осекся, увидев в ее лице нечто большее, чем холодный расчет.

– Подумайте обо мне, Поуп, – процедила она, подмигнув и выдавив некое подобие улыбки.

– Спасибо, – мужчина хотел сказать что-то еще, выразить благодарность за содействие и соучастие в побеге.

Вместо этого, так и не найдя подходящих слов, он коснулся ее плеча и сквозь плотную кожу куртки ощутил, как ее трясет. Нервная дрожь капитана полиции. Нечто большее, чем можно сказать словами. Перехватив взгляд его изумленных глаз, Мелоди смахнула руку с плеча, указала в сторону бардачка.

– Там, белый пузырек, подайте мне.

Дернув крышку на себя, Поуп застыл. Среди небрежно затолканных бумаг, полицейского удостоверения с жетоном оттуда прямо на него глядел ствол пистолета в заплечной кобуре.

– Малышка Ти, под бумагами, – напомнила Мелоди.

Найти его оказалось не так просто. Початая упаковка тиморакса покоилась на самом дне, погребенная под слоем документов, шоколадных конфет и россыпью сигарет, вывалившихся из пачки. Привыкший к порядку во всем, Поуп молча протянул ее женщине.

– Вам тоже не помешает, – сказала она, закинув пару таблеток в рот.

Поуп, взвесив все за и против, отрицательно качнул головой. Ему казалось, страх – единственное, что сейчас не дает измотанному организму вырубиться. И в целом он был прав.

Пластиковая бутылка с водой нашлась на заднем сидении. Мелоди сделала два больших глотка, ополоснув перед третьим рот, и бросила ее назад.

– Зачем вы мне помогаете? – спросил Поуп, решив, что выждал достаточно. – Вы же рискуете потерять работу и не только, – он указал на таблетки.

– Это чтоб притормозить немного, – пояснила Мелоди, тряхнув упаковкой с колесами. – Я не испытываю страха, меня трясет не от него.

– От чего же?

– Чрезмерное волнение. Чем бы ни закончилась наша поездка, ее нельзя назвать примером спокойствия.

– Так почему вы мне помогаете? Я не просил, Мелоди. Я прожил не самую плохую жизнь, чтобы взглянуть в лицо смерти без страха. Или с ним, – он пожал плечами, наблюдая возникший впереди надводный мост. – Теперь это не так уж значимо.