Чуть-чуть высунув язык

Не умирай, мой белый «аист», от тоски
Не умирай — еще горят твои соски
От прикасания, от спермы до зари
От поцелуя в зубы, в сую и в висок
Не вымирай, мой друг-подруга, «мотылек»!
Оставь мне это дело для души
Оставь мне свое тело и туши
Картофель с мясом или клубни без ботвы
И кровь с полосками говядины-стихов.
Не умирай, ведь знает дверь — я был таков
Твой ласковый и нежный тайны Чаун.
Не умирай — я не рифмую к «двери» — «зверь»
Алигофрен в стихах, в компьютере я, даун
Не умирай, не умирай, беги как Браун
О, Ева!
Через барьеры
Баррикадные
В сон снов
Не умирай, ты мне нужна, ты околдов
Она в руке твоей, во взмахе — моя смерть!
Кто будет ночью в одеяле водку греть?
Ты дайся выпить, сделай сюр из сигарет
Ных дЫмов милого отечества, давай
Не умирай — забеломорю и вернусь!
Не умирай! Ты — поэтесса, я — твой грусть!
Чтоб мы состарились, сидели на тахте
Не умирали — ели: «хрусть-да-хрусть-да-хрусть».
Не умирай мой белый аист от тоски!
Еще так влажен между ног колодец твой!
Еще подвой мне утром: «ой-кукаре-квох»!
Пока не сделаешь в скирды пике «кирдык»
Пока учу тебя: «Курлык-курлык», мой Бог!
Не умирай а улыбнись (ыбысь-ыбысь
Я эхи делать буду), экки ты летишь!
Не умирай, вернись, вернись, вернись, вернись
Замри иконой под оральным потолком
Мой белый аист, ставший черным от тоски.
Не умирай когда прочтешь и этот бред.
Не умирай, а просто выключи нам свет.

«Настоящим сообщаю что я жив. ТЧК»

Настоящим сообщаю что я жив. ТЧК.
А другие пусть считают что я умер.
Потому как на часах у потолка
цифры «три» «девять» держу, спи
моя «woumen», я твой «men» в уме…
Она спит и спит на небе пусть Бог!
От Онеги на огни летит псих черт!
Уплывают в океан волны — борт в борт
А левее не правеет смерти вид — стыд.
Она спит и я лежу у ее ног
барсом
пусть она меня во сне зовет
«Барсик»
А устанет нас держать стрелка
белкой
перепрыгнет на соседню сделку,
и спит…

Сон (цветной), «Жанка и Данко»

Юная Жанка стоит у зеркального шкафа в короткой юбке и красит губки. Заматеревший Данко на четвереньках, ходит голый вокруг, по-кошачьи, ластится. Выгибает спину, трется об ее ножку: «мыр-р-р-р-р, моя кошка», смотрит вверх: «О, хитрая, без трусиков она!!!» Лижет языком ее коленку. Падает на спину и высунув язык легонько дышит, весело и преданно смотрит ей в глаза. Она небрежно обращает внимание, наклоняется, кусает больно и почесывает его за ахулесовую пятку. Он резко кидает ее на ковер. Она успевает вскочить на четвереньки, но поздно:

«Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын…».

Она поскуливает, пытается отползти… «А под диваном все в пыли», отметить все же успевает. Ворочает вокруг зеленым глазом. Правым. Левый слепит солнце. В окно стреляют снопы лазерных лучей, однако, время! «Бах»! На сцене феерверки! Вертушки бешенно играют «Skooter», Огни петард, дым коромыслом! С убойным визгом из ракетниц секунды вылетают хаотично. «ПУМС» взрывается у ней под чакрой, и стрелка бьет в двнедцатую цифру нот… Спадает груз, укатывается солнце. Темнеет. Они кончают слушать вместе, в одном и том же месте с сильнейшим, пламенным оргазмом музыкальным в ее голове блеснула мысль: «Вот она, настоящая поэзия и философия!»