Чужая тень

Саватеев. Нет, не все, Сергей Александрович, я тебе должен сказать, как коммунист коммунисту. Я всегда говорил с тобой как твои руки, как твой лаборант, снизу вверх. Сейчас я хочу тебе сказать на равных, как коммунист коммунисту: ты поступил неверно, и ты должен это исправить сам. И сейчас же!

Трубников(в волнении прохаживаясь по комнате). Это что? Совет? Требование? Угроза? Может быть, вы мне популярно объясните?

Ольга Александровна. Ты должен вернуть технологию в наш институт. Вернуть ее государству. Вот и все!

Трубников. «Наш институт»! Но я пока еще директор вашего института, и хотя бы из соображений авторитета вашего института я не имею права ставить себя перед людьми в положение мальчишки. Я не далее, как сегодня передал технологию Окуневу. И что же, теперь я должен из-за ваших капризов брать ее обратно? Быть мальчишкой в его глазах?

Ольга Александровна. А кто такой Окунев? Три года назад ты сам мне говорил, что он выскочка, говорун, а не ученый!

Трубников. Кто бы он ни был, дело не в нем, а во мне.

Саватеев. Раз ошиблись, надо брать обратно.

Трубников. Закончим этот разговор. Помимо того, что он мне надоел, для вашего полного успокоения могу сказать вам, что Окунев обещал предварительно еще посоветоваться на эту тему в Москве. (Ольге Александровне.) Пойдем.

Саватеев. Москва — Москвой. Там тоже люди разные. А у нас свои головы на плечах!

Ольга Александровна. Ив конце концов нам-то это ближе. Мы-то чувствуем, что нельзя отправлять это. Почему тебе чьи-то советы дороже наших?

Саватеев. Сергей Александрович, нет человека в институте, которому бы был дороже ваш авторитет, чем мне, но технологию вы должны вернуть. Сами. Или…

Трубников. Что «или»?

Саватеев. Или мы, помимо вас, сделаем так, чтобы она вернулась в институт.

Трубников. Помимо меня?

Саватеев. Помимо вас.

Трубников. Интересно, каким это способом?

Саватеев. Есть много способов, Сергей Александрович. Все они нехороши только одним.

Трубников. Чем?

Саватеев. А тем, что если вы сами не вернете, в институте нельзя будет дальше работать ни вам с нами, ни нам с вами…

Трубников. Скатертью дорога!

Ольга Александровна. Сергей!

Трубников. А ты что, тоже намерена присоединиться к этой угрозе?

Ольга Александровна. Да.

Трубников. Боже мой, как все это отвратительно!

Ольга Александровна. Да.

Трубников. Что «да»? Что «да»? Мне отвратительны ваши разговоры — вот что «да». Хорошо. Я верну эту пресловутую технологию, только не воображайте, что я с вами согласен хоть вот настолько! Я верну ее просто потому, что мне отвратительны ваши полицейские методы надзора надо мной. Вы мне сделали противной мысль о моем собственном открытии. Вы добились своего. Мне уже все противно и все все равно. Но я не желаю сплетен и разговоров и поэтому верну вам эту мою рукопись, которая, оказывается, не моя! Подавитесь ею! (Сдерживаясь, холодно Ольге Александровне.) Поедем, а то там шофер замерз в машине.

Саватеев. Как вы думаете вернуть ее?

Трубников. Ах, вам и это интересно? Может быть, вам расписку написать, что я обязуюсь вернуть? Или от вас расписку взять, что вы в этом случае обязуетесь не разглашать происшедшего?

Саватеев. Зачем вы так говорите, Сергей Александрович?

Трубников. Нет, нет, я именно так и говорю! И я вам больше не Сергей Александрович, и вы мне не Семен Никитич! Старых отношений между нами больше нет. Но, чтобы избавить себя от ваших дальнейших угроз, считаю своим долгом вам ответить: верну при помощи телеграфа. Сейчас поеду на телеграф и отправлю телеграфом молнию Окуневу с просьбой немедленно, ближайшей оказией, вернуть мне рукопись. Вы удовлетворены моим ответом?

Саватеев молчит.

Надо полагать, ваше молчание — знак согласия. Тогда разрешите идти. Так, кажется, говорят в армии?

Резко повернувшись, выходит первым, вслед за ним Ольга Александровна и Марья Трофимовна. Саватеев молча стоит посреди комнаты. Марья Трофимовна возвращается.

Марья Трофимовна. Ну, что с тобой? Что ты стоишь?

Саватеев. Ничего.

Марья Трофимовна. Ляг, отдохни.

Саватеев. Нет, я пойду. (Идет к двери.)

Марья Трофимовна. Куда ночью?

Саватеев. Пойду в институт, позвоню по телефону Грише, как он себя чувствует. (Выходит.)

Занавес

Действие третье

Картина четвертая