Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

Вы можете почувствовать, насколько ухоженной может быть принадлежность, если мы признаем себя ее плодом, выросшим на генеалогическом древе наших предков. Мы переплетаемся с этими корнями каждый раз, когда называем их. Если мы больше не помним имен предков или не знаем, откуда они родом ― даже если утеряны все истории, повествующие о них, а песни забыты, ― мы все еще можем восстановить принадлежность к Малой Родине с помощью воспоминаний, приглашений и ухаживаний за снами. Как объясняет Мартин Прехтель, у каждого человека, «живущего в племени или в обществе, у первобытного или цивилизованного, есть душа, которая и является его происхождением, природой и, главное, по-своему самобытной. Впрочем, неповторимая душа современного человека либо изгнана в далекие уголки мира снов, либо находится под прямой атакой современного разума. Чем больше вы осознанно вспоминаете о своей самобытной душе, тем больше помните ее на физическом уровне».

Если мы задаем кому-нибудь вопрос: «Кому или чему ты принадлежишь?», ― то таким образом проявляем внимание к их жизни от начала и до конца. Вопрос сам по себе ― признание того, что для них важно и что предназначено им судьбой. И если мы задаем вопрос о своих снах, он направляет нас на дорогу нашей цели. Точно таким же образом, как вы можете взять желудь и посадить его на другом континенте, оказанное доброжелательное внимание будет перерастать в то, чем и должно стать.

Несмотря на всю важность внимания, мы также должны прийти к признанию того, насколько наше отсутствие влияет на жизнь окружающих, причем часто прямо пропорционально тому, как далеко мы ушли от себя самих. Такое отсутствие ― нечто большее, чем простое физическое отсутствие, это «отсутствующее присутствие», в котором мы находимся, когда разобщены, сбиты с толку или замкнуты. Выслушивание кого-нибудь вполуха может больше навредить, чем принести что-нибудь хорошее. Оно подсознательно соединяет ваше безразличие с их тайными историями, поэтому вас не должно удивлять, если отчужденность и беспамятство появляются между вами.

Уповая на то, что малозначительность жизни и самих себя ― абсолютная правда, мы в течение всей жизни не принимаем, не разговариваем, не объединяемся, не замечаем, не создаем. Мы становимся призраками в наших жизнях и затем, если другие не приглашают или не признают нас, начинаем задумываться: «Почему же они не замечают меня?» Этим вопросом мы отталкиваем их и самих себя еще дальше. Проблема отсутствующего присутствия также играет важную роль в наших отношениях к божественному воздействию, которое хочет выразить себя через нас.

Пока мы не научимся быть гостеприимным по отношению к нему, святость никогда не войдет в наши жизни. Существует много способов пригласить святость в наши жизни, но ни один из них не дает таких быстрых результатов, как молитва и ритуалы. Как-то раз я спросила знакомого музыканта-преподавателя по имени Скотт Ширин, почему его альбомам свойственно непринужденное живое звучание? Он объяснил, что, прежде чем идти в звукозаписывающую студию, он всегда разжигает священный огонь, на котором сжигает благодарственные подношения и воспоминания, так и не сыграв до этого ни одной ноты. Безусловно, своего рода изящество раскрывается в его записях, как если бы музыка рождалась в его располагающем к себе обаянии.

Призовите святость, с которой вы, возможно, незнакомы, но которая все знает о вас. Останьтесь в этом слушающем моменте, в котором вы поначалу ничего не услышите, но где всегда что-нибудь начинается. По мере прослушивания осознайте, что качество вашего слушания также хорошо слышится. Располагающее к себе обаяние заставляет сердце расширяться, и через эту лазейку проникает святость. Насколько вы помните, настолько и вас помнит то, что принадлежит вам.

Душа ― это не вещь, а перспектива. Это неспешное обхаживание события, которое превращает его в значимый опыт. Это практика упования на то, что, если мы будем тихо и достаточно долго находиться в условиях отсутствия волшебства, тайное само станет явным. Ничего не может быть сакральным до тех пор, пока мы не сделаем его таким с помощью красноречия своего внимания, поэзии своего терпения, воспитывающей теплоты нашего гостеприимства.

Для многих из нас этот вид сакрального присутствия ― если мы ощущаем полную принадлежность к текущему моменту ― мимолетный опыт. Он может быть получен благодаря ошеломительной красоте, изменяющему сознанию средству, музыке, приводящей в состояние транса, или непредвиденной щедрости, но никогда не длится долго, и часто за ним следует полный крах или разочарование. Как я там оказался? Как я найду дорогу назад? Так ли это было на самом деле?