Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

Хотя, возможно, было бы наивно думать, что мы можем создать такой вид присутствия постоянно, тем не менее нам нужно увеличивать потенциал для поддержания этого. Подобно тонкому сну, есть методики, которые могут помочь нам оставаться как можно дольше в осознанном состоянии непосредственно во время сна. Конечно, мы неизбежно вернемся в состояние «сна», позволяя себе быть поглощенными спонтанными мыслями и страхами. Но, как только мы научимся намеренно поступаться предпочтениями ради того, чтобы раскрылась окружающая действительность, мы начинаем понимать, насколько хорошо нас направляют.

Наше упование на предопределяющий разум природы растет быстрее, чем наша потребность контролировать последствия.

В детстве я прочла прекрасную книгу Путь паломника, написанную в XIX веке в России, об одном нищенствующем монахе, который, после того как прочел отрывок из Послания апостола Павла, где сказано о «непрестанной молитве», отправляется на поиски тех, кто мог бы научить его этому [74]. Он путешествует от монастыря к церкви, от одной деревни к другой, оставаясь на ночлег только в тех местах, куда его приглашают сердобольные люди. Паломничество оказывается нелегким и сопровождается лишениями и сомнениями. Но по мере увеличения количества людей, приглашающих его на ночлег, он все больше учится уповать на жизнь, потому что каждая встреча помогает ему пройти очень важный этап духовного развития.

Больше всего в этой книге меня поразила и преданность, которую демонстрировал паломник не только в отношении поисков причастности к «чему-то большему», что он называл Богом, и его вера в то, что сама жизнь поддержит и поможет осуществить задуманное. Есть что-то очень мощное в намерении полностью отдать себя чувству упования в то, что произойдет чудо, ― и оно происходит.

Для того чтобы призвать святость почтить присутствием все наши начинания, не нужно стараться быть вычурным (что очень забавно). Все это оказывается настолько простым, как огонь, который развел мой знакомый музыкант, как уборка с рабочего стола всего лишнего, что мешает заниматься поэзией, или намеренное оставление гаджета на ночь в соседней комнате, чтобы первым делом, когда вы проснетесь, подумать о приснившемся сне. Всем этим могут быть ежедневные походы к реке или оставление подношений у дерева, которое знает ваше имя. Каким бы ни был ваш ритуал или приглашение, им может быть любое действие, открывающее живой диалог для принятия отклика.

Располагающее к себе обаяние можно назвать другим словом, имя которому ― удивление. Даже если мы чувствуем себя комфортно, так и не получив ответы на вопросы, в любом случае нас одолевает любопытство. Именно любопытство приводит жизнь к более тесной принадлежности к нам. Одно из самых главных мест для совершенствования в себе ощущения удивления ― безусловно, природа. Просто прислушиваясь к тому, что любит земля, как она связана с нами и насколько все это трогательно и мило, мы накапливаем в себе задумчивую близость со своим местом.

Только по прошествии нескольких лет, прожитых на нашем маленьком острове в Британской Колумбии, я смогла влюбиться в одну перелетную птичку, поющую на вечерней зорьке песню с завораживающей мелодией, восходящей вверх по спирали. Я познакомилась с ней заочно, услышав трель, в которой она восхваляла заходящее солнце, давая всем знать о завершении длинного дня. У себя в доме мы называли ее «птичкой спокойной ночи». Эта птичка проявляла себя постепенно, по мере того как мы оказывали ей внимание. Возможно, однажды наступит тот день, когда мы узнаем, как она выглядит, если, конечно, заслужим этого. Вероятно, она прилетит и сядет рядом с нами вечером, когда мы будем достаточно смиренными и доброжелательными. Ну а пока нам остается только сочинять рассказы о том, как солнце не может начать спуск с небес до тех пор, пока птичка не пожелает ему спокойной ночи.

Возможно, без этих слов и луна никогда не взойдет на ночные небеса, а мы распрощаемся с мечтами о наших снах.

Наше случайное заочное знакомство и одновременно совершенное незнание этой птички, чья песня стала таким важным атрибутом дня, пробудила глубокую симпатию в наших сердцах. Иногда, когда мы проводим церемонию у священного огня, она удостаивает нас вступительной песней. На нас обрушивается девятым валом тишина, когда мы слушаем ее чревовещательный призыв, который, кажется, долетает до нас издалека в течение одной трели. И если у вас уши на макушке, то можно услышать, как вдалеке еще один ее сородич поет восходящим тоном песню для своей части огромного леса. Все выглядит так, как если бы каждая из них отвечала за пение в своих окрестностях, чтобы все с благодарностью засыпали.