Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

Чрезвычайно устав от изнурительной карьеры, Шейла позволила себе день отдыха накануне этого сновидения. После полудня она со своим трудолюбивым мужем внезапно решила поехать к океану. Они открыли для себя прекрасное место, где никогда раньше не были, и гуляли там босые по песчаному берегу, находя медуз и раков-отшельников в водоемах, затопляемых приливом. Раздевшись догола, она смело ныряла в холодную воду, а затем задремала, лежа на солнце, чтобы обсохнуть. Шейла описывала тот полдень следующим образом: «Меня покалывало от переизбытка жизненной энергии. Все выглядело так, как если бы у нас было время просто побыть в любви».

Такое внимание, переключенное на второстепенные вещи, когда мы отводим взгляд от символической дороги, по которой, как кажется, идем в противоположном направлении от поставленной цели, появляется, если мы попадаем в хорошие неприятности. Наша медлительность может стать союзником, пытаясь открыть нас другому качеству жизни. Сильные приливы и отливы природы пульсируют, проявляя себя через склонности нашего тела. Если мы сумеем отсоветовать себе отложить выполнение своего плана, хотя бы до полудня, у нас будет шанс открыться этой колоссальной перспективе.

Мы уподобляемся ягнятам, когда уповаем на то, что все хорошо именно там, где мы есть.

Существует история, которая хочет проникнуть в каждую жизнь, история, соединяющая нас обратно через время с нашими предками, с нашим глубинным местом, туда, в глубины наших костей, которые и есть остов самой земли. Если мы сможем с помощью доброжелательного расположения сделать эту историю привлекательной для других и себя, то появится шанс начать жить в согласии со своей исключительно щедрой натурой.

Глава XVI. Умение рассказывать истории и Тропа песен

Мы буквально сотканы из историй. Каждую ночь что-то в нашей биологии непроизвольно раскручивает сны-рассказы для поддержания хорошего здоровья. У этих рассказов, по своей жизненной важности ничем не уступающих дыхательной системе, есть слои полезности, которые являются частью системы саморегулирования, передачи мудрости и соединительной ткани, объединенной в сеть с разумом, нестесненную ни временем, ни пространством.

Биологическая необходимость рассказывания историй остается неразгаданной загадкой, но кое-что мы точно знаем. Всем нам, независимо от религии, расы или самосознания, снятся сны. Независимо от того, помним мы их или нет, что-то в нас требует сочинить рассказ в целях выживания. Сны служат объединяющим мостом между психикой и физиологией. Особенно это заметно у маленьких детей, которым нужно много спать, чтобы соединять в единое целое и усваивать информацию, получаемую в огромных объемах в результате быстрого темпа обучения. Человек, лишенный стадии быстрого сна, становится неспособным к выполнению простых заданий. Как показали проведенные исследования, лишение сна дает о себе знать целым списком побочных явлений, в том числе умственным ступором, сопровождающимся галлюцинациями и потерей памяти, подъемом уровня гормонов стресса и давления крови, а также увеличением риска развития соматических заболеваний [80].

Но за физиологической необходимостью сна скрывается еще что-то более таинственное, что порождает символы и сшивает их в иносказательную последовательность. По всей видимости, рациональному разуму покажется бессмысленным такой символический подход, но эти сны-истории часто следуют классической сюжетной линии: от описания к зачину, затем к сути проблемы или кульминации, затем наступает развязка, которая разрешается в финале сна. Точно такое же построение сюжетной линии берется в основу большинства пьес, фильмов и историй.

Рассказ действует точно таким же образом, как проводник информации, мудрости и ценностей, вокруг которых объединяются люди. В этом смысле история создает преемственность. Она берет хаотичные и сбивающие с толку элементы и интегрирует их в сюжет со смыслом. Она превращает проблему в цель и проводит нас через серию событий к искуплению. История гарантирует своего рода целостность. Как сказал писатель Барри Лопес: «Мы сами себе создаем модели поведения, и если наши модели прекрасны и полны милосердия, то они смогут поднять с колен личность, у которой мир разбился вдребезги и полностью дезорганизовался, а затем вернуть ее к жизни» [81].