Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

Мне приснился этот сон после неутешительного сравнения моей музыки с произведением знакомой музыкантши-исполнительницы, имевшей голос в тональности идеального сопрано. Ее музыка отличается изящностью и легкостью для восприятия, в то время как моя изобилует гортанными звуками и в лучшем случае оценивается как «весьма своеобразная». Пока моя подруга продолжает завоевывать награды и продавать свои песни, мне отказывают как в занятиях концертной деятельностью, так и в студийных записях. Со временем я начала понимать, что, пока не научусь исполнительскому мастерству, никогда не добьюсь успеха. За день до того, как мне приснился этот сон, я слушала одну из композиций подруги, думая, насколько она идеальна во всем. И еще, честно говоря, я никогда не покупаю такие музыкальные альбомы, потому что певцы, чьи песни мне нравятся, такие же «уникальные» ненормальные типы, как я. По сути, музыка, которую я больше всего люблю, аналоговая, изобилующая прекрасными «несовершенствами».

Шоколадки в моем сне были символами назойливой красоты, которую я поглощала вместе со стереотипной поп-музыкой. Сон предупреждал меня, что если я «куплюсь» на это «приторное» качество, то пожалею об этом. В какой-то момент я прельстилась совершенством этого музыкального направления, которое снискало хвалебные отзывы критиков и высокую ротацию в эфире, но правда заключается в том, что креативность для меня, подобно шоколаду, должна быть комбинацией темного и сладкого с хорошей порцией горечи.

Этот горько-сладкий привкус ― то, что на испанском языке называется дуэнде. Дуэнде понимается как призрак или демон тьмы, который вселяется в творческую личность в моменты проявления чистой, магнетической честности. Художница должна, по словам поэта Федерико Гарсиа Лорки, «лишить себя мастерства и защищенности, прогнать прочь свою музу и стать беспомощной, и только в этом случае, возможно, придет ее дуэнде и соблаговолит сразиться с ней врукопашную» [30].

С точки зрения психологии нет такого понятия, как перфекционизм. Во сне мы приходим к пониманию того, что, как только в комнате идеально чисто уберутся, сразу же кто-нибудь наследит в ней или крыса начнет скрестись по половицам. Другими словами, в тот момент, когда мы верим, что чего-то достигли ― или добились своим трудом и поднялись над страданиями, болью или тенями из прошлого, ― сразу же является темнота, требующая вернуть долг. Природа всегда возьмет свое и спустит с небес на грешную землю.

В некоторых эстетических мировоззрениях, как, например, в японской традиции ваби-саби, художник всячески старается допустить огрех в творении, которое получилось излишне совершенным. Как объясняет писатель Ричард Пауэлл: «Ваби-саби учит всему, что является подлинным, через осознание трех простых фактов: ничто не вечно, ничто не законченно, ничто не совершенно» [31].

Ник Кейв так развивает эту мысль: «Во всех любовных песнях должно присутствовать дуэнде. Любовные песни никогда нельзя наполнять только одним счастьем. Прежде всего, в них должен содержаться потенциал для боли. Те песни, в которых поется о любви без упоминания в поэтических строчках хотя бы одного слова о боли или тоске, вовсе не являются таковыми, а все больше оказываются Песнями Ненависти, выдаваемыми за любовные песни, которым нельзя верить. Они лишают нас присущей нам человечности и нашего богоданного права грустить и загрязняют радио- и телеканалы» [32].

Если вы начнете действовать с безопасно допустимой дозой сумбурности, проявляйте осторожность в отношении любого влияния, оказываемого на вашу среду обитания, которое отвергает ваш энтузиазм как маловажный или даже осуждает его. А без него вы будете жить как под наркозом. Все, кто требует от вас этой малости, сами находятся в опасности и, весьма вероятно, уже заразились этой коварной, убийственной монотонностью. Энтузиазм ― живость духа, выражающего себя через нас, и его привлекательность в нашей голове следует только приветствовать и лелеять. Это слово появилось в начале XVII века, и на греческом языке enthousiasmos означает «одержимый богом». Сейчас, как никогда раньше, миру требуется ваше раскрепощение, странность, пылкое крещендо бунта против скуки.