Чужестранка

Увлеченные событиями под деревом, зрители не сразу поняли, что происходит. Но когда некоторые опомнившиеся закричали и попробовали нас схватить, на берегу послышался топот копыт по твердой сухой глине.

Донас не стал любить людей больше и стремился это продемонстрировать. Первого же человека, который попробовал схватить его за уздечку, он укусил так, что хозяин, сделавший это, с воплем и брызгами крови отпрыгнул прочь. Жеребец встал на дыбы, громко заржал и забил в воздухе копытами, после чего отдельные смельчаки, собиравшиеся его задержать, отчего-то потеряли последнее желание испытать судьбу.

Джейми забросил меня через седло на манер мешка с мукой и в прыжке взмахнул на спину Донаса. Из стороны в сторону махая саблей, чтобы проложить себе путь, он направил коня прямо в людское скопление. Собравшиеся испуганно убегали от конских зубов и копыт, а также от взмахов стали, а мы все быстрее оставляли за собой озеро, деревню и Леох. Я не могла восстановить дыхание, но пробовала что-то крикнуть Джейми, заговорить с ним.

В этот раз меня потрясла вовсе не беременность Гейлис. До глубины души меня поразило нечто совсем иное. Когда Гейлис, раскинув белые руки, крутилась вокруг себя, я заметила то, что наверняка увидела она в момент, когда с меня сорвали одежду, – небольшую отметину на плече, точно такую же как у меня. В этом времени она определенно служила знаком чародейства и волшебства. Маленькое, незаметное пятно – прививка от оспы.

На мое распухшее лицо и израненные веревкой запястья с небес лились потоки дождя. Я зачерпнула ладонью из ручья и медленными глотками выпила воды, с восхищением чувствуя, как холодная влага смягчает пересохшую глотку.

Джейми ненадолго куда-то пропал, затем вернулся, неся полную горсть темно-зеленых круглых листьев; сам он что-то жевал. Потом выплюнул зеленый комок на ладонь, сунул в рот следующую порцию листьев и повернул меня спиной к себе. Осторожно приклеил жвачку из листьев на мою спину – и гореть сразу стало меньше.

– Что это? – спросила я, всеми силами пытаясь держать себя в руках (я по-прежнему дрожала и плакала, но неостановимый ручей слез стал пресекаться).

– Водяной кресс, – глухо объяснил Джейми (он все еще жевал листья). – Не одна ты знаешь толк в исцелении травами, англичаночка.

– А какой у него вкус? – сквозь слезы вновь поинтересовалась я.

– Довольно мерзкий, – коротко проговорил он, приспособив к моей спине еще одну порцию пережеванных листьев и прикрывая меня пледом. – Они не… – начал он и запнулся: – Я имею в виду, рубцы неглубокие, на тебе, полагаю, не останется отметин.

Говорил он с деланой грубостью, но трогал меня так нежно, что я вновь разразилась рыданиями.

– Прости, – запричитала я, уткнувшись носом в край пледа, – я не понимаю, что это со мной. Понятия не имею, почему я все время плачу.

Джейми пожал плечами.

– Мне кажется, до сегодняшнего дня вряд ли кто-то нарочно стремился сделать тебе больно, англичаночка, – проговорил он. – И такое обстоятельство потрясло тебя так же, как боль, может, и сильнее.

Он помолчал и поправил на мне плед.

– Со мной было почти то же самое, – просто сообщил он. – Сначала меня тошнило, затем я рыдал, когда мне промывали раны, а следом меня стало колотить.

Он вытер мое лицо пледом и взялся за подбородок.

– А когда дрожь унялась, англичаночка, – тихо сказал он, – я вознес Господу хвалу за боль, поскольку она значила, что я жив. Когда ты приблизишься к этому состоянию, дорогая, скажи мне, поскольку нам с тобой надобно кое о чем потолковать.

Он поднялся и пошел к ручью, чтобы выстирать окровавленный платок.

– Какая причина вынудила тебя вернуться? – спросила я, когда он опять оказался возле меня.

Слезы высохли, но я все еще тряслась и плотно куталась в плед.

– Да это Алек Макмагон, – с улыбкой ответил он. – Я просил его приглядывать за тобой во время моей отлучки. Когда вас с миссис Дункан схватили жители деревни, Алек отправился на поиски меня – скакал всю ночь и весь следующий день. А затем и я сам несся словно демон, лишь бы не опоздать. Господи, до чего же славный конь!

Он с восхищением посмотрел на отливавшего медью мокрого Донаса, привязанного к стволу у самого спуска к ручью.

– Хорошо бы его отсюда отвести, – задумчиво протянул Джейми. – Едва ли за нами бросятся в погоню, однако Крэйнсмуир все-таки довольно близко. Можешь идти?

С некоторой натугой я отправилась вслед за ним по крутому склону; из-под пяток сыпались мелкие камни, за юбку цеплялись колючки папоротника и ежевики. Ближе к вершине мы зашли в ольховую рощу; деревья росли настолько близко, что нижние ветви, соединившись, образовывали густую зеленую крышу, под которой раскинулась поляна папоротников. Джейми придержал ветки, освободив для меня узкий проход, а затем бережно расправил примятые листья. Отступив на несколько шагов, он критически осмотрел убежище и довольно кивнул.