Чужеземная ода

— И всё же вы наречённые?

Я киваю, потираясь подбородком о руки. Это Дес подчёркивал вновь и вновь. «Ты — моя пара».

— Ладно, тогда смирись, — говорит Темпер, надевая наряд. — По крайней мере, у тебя есть наречённый. Всем остальным же приходиться заниматься любовью по старинке.

Я хватаю подушку и зарываюсь в неё лицом.

— Уф, ты права.

— Конечно, права. — Она видит, как я держу подушку. — Ой, э-э-э, лучше не бери её… Прошлой ночью она служила реквизитом, когда мы с Малаки…

— Фу-у-у-у! — я откидываю подушку под хохот подруги.

— Девочка, ты зарылась лицом в эту подушку глубже, чем Малаки в меня.

— Я по многим причинам не хочу это слышать.

По очень многим.

— Он огромен, — говорит Темпер, плюхаясь на кровать рядом со мной. — Но знаешь, огромен, как надо. Мы обе знаем, что такое слишком большой член. — Я издаю стон. Ну, почему я пришла сюда? — И в деле, — продолжает она, — похож на отбойный молоток… — Ладно, эта визуализация вызывает тридцать видов тревог. — … И мне пришлось держаться изо всех сил.

Я встаю.

— Ладно, хватит болтать.

— Не веди себя так, будто не хочешь знать.

— Есть знание, а есть «знание», — говорю я. Никому не нужна детализация Темпер. — Готова? — спрашиваю я, когда она заканчивает переодеваться.

— Эх, ну ты и деловая, — говорит она, поправляет причёску и хватает вещи. — Готова.

Мы выходим из комнаты и направляемся в сад. Пройдя по дворцовой территории, мы останавливаемся у стола и стульев, на которые и садимся. С минуту или около того мы молчим и наблюдаем за феями, прогуливающимися по саду.

— Ну, — начинает Темпер, наконец, переставая наблюдать за феями, — где же всеми любимый преступник? — спрашивает она.

— Конкретнее. — Мы обе знаем много преступников.

Темпер вздыхает.

— Торговец.

— О… На очередных встречах. — На тех, где могут присутствовать только правители. Хотя я должна быть там, так как будут обсуждать пленников Карнона, но традиции запрещают мне присутствовать на этих встречах, так что я зависаю с Темпер.

К нам подходит женщина с чайным сервизом и тарелкой маленьких сэндвичей, с которых срезана корочка. Я напрягаюсь, когда вижу клеймо на её запястье. Рабыня.

Неправильно то, что она нас обслуживает. Если бы она выбрала работу официантки, это одно, но рабство — совсем иное.

Опустив глаза, она ставит перед нами чашки. Я пытаюсь отмахнуться от её услуг.

— Ничего, — говорю я, — мы сами справимся. Спасибо, что принесла еду.

Она не смотрит на меня и кивает. Чёрт возьми, меня тошнит из-за всего, что я делаю и не делаю, потому что рабство — уродство.

Она отворачивается уходить.

— Эй, погоди. — Останавливает её Темпер. Женщина не реагирует. — Эй, — повторяет Темпер. — Я с тобой разговариваю. — Женщина останавливается, затем, мешкая, оборачивается. Темпер хлопает по пустому стулу. — Присядь.

Женщина смотрит так, будто ей меньше всего хочется садиться, но она опускается на стул.

— Как тебя зовут? — Говоря, Темпер начинает накладывать женщине на тарелку сэндвичей и наливать чай.

— Гладиола. — Женщина нервно оглядывается по сторонам.

— Привет, Гладиола, я Темпер, а это Калли, — представляет она нас. — Ты знаешь, кто мы?

Гладиола неуверенно кивает.

— Значит, ты в курсе, что я могу выбить дерьмо из любого фейри, который меня разозлит, а Калли, если захочет, может заставить тебя делать всё, что она пожелает?

Устрашение, принуждение и запугивание человеческой женщины-рабыни. Именно так я представляла себе солнцестояние.

Гладиола опять кивает.

— Вот и отлично. Раз уж разобрались, давайте перекусим. — Темпер придвигает тарелку с сэндвичами к Гладиоле. — Поведай мне последние сплетни.

Женщина смотрит на меня.

— Мне нельзя с тобой разговаривать.

— Почему? — интересуется Темпер. — Мы все здесь люди. — Она трясёт головой. — Да, ладно, — подначивает её Темпер, — всё нормально. Мы просто хотим послушать сплетни.

Я настороженно смотрю на подругу, пытаясь понять, какую игру она затеяла.

Гладиола прерывисто вздыхает.

— Феям не по себе от того, что человеческая женщина становится следующей Королевой ночи.

— Я не стану Королевой, — говорю я.

Женщина опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях.

— Они не доверяют Королю Ночи. Он убил другого короля, и Царство Фауны жаждет мести. И… — Она мешкает.

— И что? — подталкивает её Темпер.

Гладиола выкручивает руки.

— Люди говорят, что за исчезновениями стоит Король Ночи.

У меня сводит внутренности. За сегодня уже вторая личность об этом говорит.

— Они говорят, — продолжает Гладиола, — что он последний, кого они видели.

Вновь во мне просыпается беспокойство.

«Это всего лишь слухи».

Гладиола переводит взгляд с меня на Темпер и обратно.

— Можно мне уйти?

Прежде чем мы успеваем ответить, по саду пробегают солдаты ночи. Пара бежит мимо нас, и я хватаю одного за рукав, спрашивая:

— Что происходит?

Он не хочет останавливаться, но увидев, кто его держит, замирает, делает глубокий вдох и выдаёт:

— Ещё один солдат пропал.

Глава 32