Чужие

Некоторое время Рипли внимательно смотрела на трех мужчин, склонившихся перед экранами, которые наконец воскресил Хадсон, потом опустилась на колени радом с Ребеккой и осторожно убрала прядь волос, закрывавшую девочке глаза. Если Рипли надеялась на какую-то реакцию, то ее надежды не оправдались. С тем же успехом она могла причесывать статую. Улыбнувшись, женщина протянула девочке чашку с горячим шоколадом.

– Попробуй. Может быть, ты не голодна, но пить, наверно, хочешь. Могу поспорить, что в твоем гнездышке стало холодно, когда отключилось отопление и все прочее. – Рипли поводила чашкой перед лицом девочки, чтобы та уловила аромат горячего напитка. – Это всего лишь горячий шоколад. Ты его не любишь?

Не дождавшись ни ответа, ни какой-нибудь другой реакции, Рипли сама вложила чашку в руки девочки и, осторожно согнув пальчики ребенка, поднесла напиток ко рту.

Дитрих оказалась права: моторные реакции Ребекки были в норме. Она пила механически, не обдумывая свои движения. Немного напитка пролилось, но все же большая его часть попала по назначению. Рипли почувствовала облегчение.

Чтобы не перегрузить ослабленный длительным голоданием желудок, Рипли отобрала чашку, когда Ребекка отпила лишь половину содержимого.

– Молодец. Правда, вкусно? Через минуту я дам тебе еще немножко. Не знаю, что ты здесь ела и пила, но мне совсем не хочется, чтобы тебе стало плохо. Опасно давать тебе сразу много.

Рипли снова откинула прядь с лица девочки и продолжала:

– Бедняжка. Ты не любишь разговаривать, я угадала? Я ничего против не имею. Если тебе нравится молчать – молчи. Мне кажется, часто люди говорят слишком много, болтают и болтают, а смысла в этой болтовне никакого. Особенно взрослые, когда они разговаривают с детьми. Им нравится не беседовать с тобой, а произносить назидательные речи. Они хотят, чтобы ты их слушала всегда, а тебя слушать не хотят. Если ты ребенок, то это совсем не значит, что тебе нечего сказать, ведь может быть, ты знаешь что-то очень важное.

Рипли отставила чашку в сторону и вытерла коричневые капли с подбородка девочки. Под туго натянутой кожей легко прощупывались еще не окрепшие косточки.

– Ай-яй-яй, – засмеялась Рипли. – Получилось чистое пятно. Кажется, я перестаралась. Что ж, придется доводить начатое до конца, уж слишком выделяется чистое место.

Из открытого пакета Рипли достала гибкую пластиковую бутылку со стерилизованной водой, смочила салфетку и принялась стирать с лица Ребекки застарелую грязь, въевшуюся сажу и оставшиеся следы какао. Рипли терла на совесть, но девочка сидела тихо и не сопротивлялась. Лишь ее яркие голубые глаза впервые подали признаки жизни и повернулись к Рипли.

Рипли разволновалась, но постаралась скрыть свои чувства.

– Не верится, что под всей этой грязью скрывается девочка, – приговаривала она, с преувеличенным вниманием рассматривая салфетку. – Здесь столько грязи, что впору начинать раскопки. – Наклонив голову, она критически оценила результат своей работы. – В самом деле девочка. И к тому же хорошенькая.

Рипли оглянулась и с облегчением заметила, что никто не спешит возвращаться из центра управления. В этот момент любое вмешательство могло разрушить хрупкий мостик, который Рипли с таким трудом воздвигла между собой и Ребеккой с помощью горячего шоколада и чистой воды.

Но причин для беспокойства не было. В центре управления все столпились возле главного терминала. За пультом сидел Хадсон, остальные с нетерпением ждали результатов.

На главном экране появилась трехмерная схема колонии. Подчиняясь командам Хадсона, схема медленно поползла сначала вправо, потом вверх. Сейчас Хадсон совсем забыл о зубоскальстве, он молча что-то выискивал. Ни одного грубого слова, ни единого ругательства не сорвалось с его языка. Хадсон работал. Если он и ругался, то лишь про себя. Компьютер знал все, но поиск правильных вопросов был мучительно медленным процессом.

Тем временем Берк осматривал другие устройства центра управления. Чтобы лучше видеть экран, он отошел на шаг в сторону и шепотом спросил Гормана:

– Что он ищет?

– ПП. Персональные передатчики. Каждому колонисту по прибытии на Ахеронт имплантировали такой передатчик.

– Я знаю, что такое ПП, – тихо сказал Берк. – Их производит наша Компания. Я хотел сказать, что не вижу смысла в поисках сигналов ПП. Останься в комплексе кто-то в живых, мы бы давно нашли его. Или он нас.

– Не обязательно, – вежливо, но без особого почтения возразил Горман.

Официально Берк числился в экспедиции наблюдателем, в обязанности которого входила лишь защита финансовых интересов Компании. Его участие в экспедиции оплачивалось и руководством Компании и Колониальной администрацией, но о его полномочиях в документах не говорилось ни слова. Он мог советовать, но не приказывать. Это была военная экспедиция, и возглавлял ее лейтенант Горман. На бумаге они были равны. Но не на деле.