Чужие

Веки Ньют дрогнули, она открыла глаза и впервые осмотрелась. Ее замуровали в кокон. Кокон был частью колоннообразной конструкции, воздвигнутой чудовищами рядом со скоплением предметов овальной формы – их яиц. Ньют сразу узнала их. Прежде чем твари унесли или убили последних взрослых колонистов, тем удалось раздобыть несколько таких яиц. Люди хотели посмотреть, что это такое. Но все те яйца были пустыми, с отбитыми верхушками. А эти целые.

Внезапно яйцо, лежавшее ближе всего к Ньют, почуяло, что девочка пришла в себя. Оно задрожало и начало раскрываться, как непристойная пародия на цветок. Внутри яйца зашевелилось мерзкое существо в плотной шкуре, покрытой слизью. Как загипнотизированная, Ньют смотрела на яйцо, над отколотым краем которого одна за другой появлялись гибкие конечности, напоминавшие лапы огромного паука. Девочка знала, что должно случиться в ближайшие секунды и среагировала единственно возможным, единственно известным ей способом – она закричала.

Рипли услышала и бросилась на крик Ньют.

Девочка с ужасом наблюдала, как маленькое чудовище выбирается из яйца. Собираясь с силами и подбирая под себя многочисленные конечности, оно на минуту задержалось на краю скорлупы, потом повернулось к Ньют. Рипли вбежала в камеру в тот момент, когда чудовище приготовилось к прыжку. Не раздумывая, она нажала на кнопку спускового механизма. Пуля разорвала извивавшуюся тварь в клочья.

Вспышка выстрела осветила огромную взрослую тварь, стоявшую неподалеку. Рипли мгновенно повернулась к ней.

Еще два выстрела отшвырнули мерзкое чудовище. Выпуская в него пулю за пулей, Рипли подошла ближе. Тварь завалилась на спину, и Рипли с удовлетворением прикончила ее из огнемета.

Оставив полыхавший труп, она бросилась к Ньют. Кокон еще не отвердел, Рипли удалось разорвать смолообразное вещество, и девочка с трудом выбралась из него. Рипли повернулась спиной к Ньют и присела на корточки.

– Забирайся скорей. Поедешь верхом, – приказала она.

Ньют вскарабкалась на спину Рипли, крепко обвив ее шею руками.

– Я знала, что ты придешь, – чуть слышно сказала девочка.

– Пока я жива, всегда приду. Ладно, давай выбираться отсюда. Ты должна держаться за меня очень крепко, изо всех сил, я не смогу тебе помочь – мне придется стрелять.

Рипли не могла видеть, но почувствовала, как девочка кивнула.

– Понимаю. Не бойся. Я не сорвусь.

Шестым чувством Рипли ощутила движение справа от себя, но повернулась к подступавшим тварям только тогда, когда залпом огнемета сожгла все яйца. Одна из тварей, охваченная огнем, уже тянула к ней свои лапы. Рипли отбросила ее двумя выстрелами. Нырнув под какое-то блестящее цилиндрическое сооружение, Рипли приготовилась к отступлению, как вдруг раздался пронзительный вопль, который заглушил скрежет металла, вой сирены и крики нападавших чужих тварей.

Если бы Рипли при входе в камеру, где лежали яйца, подняла голову, она бы увидела это раньше. К счастью, она смотрела только перед собой, иначе, несмотря на всю свою решимость, могла бы дрогнуть. В красноватом тумане виднелся огромный силуэт матки чужих тварей. Словно гигантский насекомообразный Будда, она, сверкая, восседала над горой яиц. Ее клыкастый череп казался живым воплощением всех ужасов Вселенной. На раздувшемся до невероятных размеров брюхе были сложены шесть уродливых конечностей: две задних и четыре когтистых передних. Разбухшая от множества яиц, она походила на гигантский мешок цилиндрической формы. Паутиноподобная сетка отделяла его от переплетения труб и кабелей; как бы задрапированные ею, все эти созданные человеком механизмы казались петлями бесконечно длинного кишечника матки.

Рипли вдруг поняла, что только что проскользнула под каким-то органом этого мешка.

Внутри чудовищного брюха, как на кошмарном биологическом конвейере, непрерывно зарождались, росли и устремлялись к яйцекладу бесчисленные яйца. Как только они, покрытые блестящей слизью, появлялись на свет, их подхватывали крошечные трутни. Эти уменьшенные копии тварей-бойцов суетливо носились взад-вперед, торопясь уложить яйца и обслужить матку. Они не обращали ни малейшего внимания на стоявшего на их пути человека, поглощенные единственным стремлением – как можно скорее перетащить только что отложенные маткой яйца в безопасное место.

Рипли вспомнила, как Васкес управлялась с гранатометом, и быстро зарядила его четырьмя гранатами, которые очередью выпустила в матку. Гранаты легко пробили непрочную шкуру, проникли глубоко в гигантское брюхо матки и там взорвались, разнеся кошмарный конвейер. По камере разлетелись тысячи яиц и тонны омерзительного желатиноподобного вещества. Обезумев, матка издала невероятной силы вопль, который можно было сравнить разве только с гудком свихнувшегося паровоза. Отступая, Рипли методично поливала горящим напалмом все, что попадалось ей на глаза. В огненном аду яйца сморщивались и трескались, бесследно исчезали твари-бойцы и твари-трутни.