Чужие горы

В ситуации, когда перед крейсером может быть поставлена задача на уничтожение авианосной ударной группы, он произведет пуск всеми двадцатью четырьмя ракетами — чтобы создать в воздухе рой сверхзвуковых ракет, против которых трудно что либо сделать. Растянувшись по фронту на десятки миль, как рыболовный невод этот рой прочешет огромный район моря (что позволяет стрелять с большим временем устаревания данных, за которое вражеские корабли могут уйти на приличное расстояние от точки их первичной «фиксации») накроет своими радиолокационными станциями авианосную группу, перегруппируется и ринется в атаку. Искусственный интеллект «Гранитов» позволит четко распределить между собой корабли вражеского ордера — первые две-три ракеты, оснащенные ядерной боевой частью значительно (если не сказать «катастрофически») снизят возможности противоракетной обороны авианосной группы, уничтожив передовые корабли прикрытия, а может быть и повредят сам авианосец. Остальные «Граниты» осуществят отлично скоординированную атаку — не менее восьми ракет прилетит в сам авианосец, и как минимум одна ракета будет ядерная, остальные — добьют эскорт. Бортовые станции радиоэлектронной борьбы, установленные на «Гранитах», поставят такие помехи, что на их фоне корабельным зенитчикам будет сложно вычленить атакующие ракеты, а бронированные «пули», находящиеся в головных частях «Гранитов», и несущие в себе по шестьсот килограмм тротилового эквивалента, будут просто не по зубам всяким там сверхскорострельным «Вулканам-Фаланксам» или «Голкиперам». Избиение авианосной ударной группы закончится через несколько минут — пылающие, но пока еще не потопленные корабли будут представлять собой реальную картину ада — горящие люди будут прыгать в горящее море, на кораблях будет взрываться топливо и боекомплект, и только те, кому не достанется своего «Гранита», будут с ужасом взирать на картину полного разгрома…

— До пуска пять минут, — доложил командир БЧ-2.

Слышно было, как работали различные механизмы. Этот звук всегда успокаивает подводника — если есть шум, значит, все работает. Если наступила тишина — то это — смерть…

— Рулевой, глубина?

— Пятьдесят.

— Так держать.

— Есть.

— До пуска три минуты…

Минуты сложились в вечность. Не каждый год флот выполняет реальные боевые задачи. Здесь нужно уничтожить одиночную цель — какую — командир не знал. Кроме месторасположения ему не довели ничего — ни характера цели, ни элементов движения… только то, что цель крупнотоннажная, и поэтому сейчас предстояло стрелять буквально по площади. В силу тактических особенностей применения, противокорабельный ракетный комплекс «Гранит» допускал стрельбу с большим временем устаревания данных. Но в какой-то мере это стрельба в белый свет. Оставалось полагаться на «Легенду» и искусственный интеллект «Гранитов», которые, придя в предполагаемый район нахождения цели, должны были ее самостоятельно обнаружить и атаковать. Но командир крейсера не сразу узнает результаты своей работы…

— Минута до пуска, — голос командира БЧ-2 сорвался на хрип.

Кое-кто плотнее прижался в свои кресла, кто-то ухватился за специальные поручни — каждый, кто находился в центральном посту, когда-либо принимал участие в практических пусках ракет, но всегда это были учебные пуски, и всегда это были одиночные пуски. А сейчас предстояло нанести групповой ракетный удар — для всех моряков это было впервые.

— Ну, всё, — сказал командир ракетчиков. — Это — Третья Мировая… прости меня, человечество…

Резкий рокочущий гул ударил в правый борт, крейсер всем своим немалым весом будто наткнулся на какую-то невидимую преграду. Люди переглянулись — одна ракета ушла. Послышался шум воды в уравнительных цистернах.

Второй удар и пугающий рокот раздался слева. Командир, сидящий у левого борта, едва заметно подал тело чуть в сторону, интуитивно отшатнувшись от чудовищной силы, выталкивающей сейчас семитонную ракету из пускового контейнера.

— Контроль глубины! — крикнул он рулевому.

— Сорок метров, — доложил рулевой.

— Держать пятьдесят!

— Есть держать пятьдесят, — отозвался мичман, сидящий за штурвалом крейсера в противоположном от командира углу центрального поста.

Третий удар по правому борту вызвал в центральном посту бурю восторга.

— Ракеты вышли, — доложил ракетчик.

— Рулевой, курс двести семьдесят, погружение на триста.

— Есть двести семьдесят, погружение на триста.

Мичман переложил горизонтальные рули на погружение, создавая дифферент на нос, и тут же переложил вертикальный руль на правую циркуляцию.

Огромный крейсер опустил нос, и начал погружаться в пучину Атлантики. Корабль и экипаж свое дело сделали, и теперь нужно было срочно уходить из района.

* * * * *

Апатия прошла, и адмирал, вернувшись из американского посольства, решил своей железной рукой навести на базе порядок. Благо, что никто из подчиненных ему людей, не знал о содержании разговора с президентом.

— Сколько у нас раненых? — спросил он, бесцеремонно входя в медицинский блок в грязной обуви.