Чужое зверье

Ольга Куркина тогда прекрасно поняла, что хотел эсэсовец, но притворилась дурочкой, чтобы не переходить на новое место службы – в лагерь для советских пленных. А вот сейчас настал момент, чтобы напомнить о сделанной услуге.

Она поздно вечером подкараулила Рихтера у кабинета и кинулась к нему, встала на колени, чтобы тот был снисходителен к бедной женщине. Она жалобно затянула:

– Господин офицер, умоляю, вы такой добрый человек, помогите мне. Мой сын, он вернулся из плена у русских, сбежал от них, чтобы его не расстреляли за службу Германии. Умоляю, возьмите его к себе. Он очень умный и проворный. Ему нужна еда, одежда, он так измучен! Прошу, прошу, я принесу вам еще мазь для коленей. Любой отвар, какой вам нужен. Только прикажите не расстреливать его и не отправлять в лагерь для пленных. Он не пленный, он пришел добровольно, он всегда служил Германии. Умоляю, герр штандартенфюрер.

У Рихтера от удовольствия сразу смолкла буря в животе. Хотя он не понял и половины того, что бормотала тетка, но уловил одно – ее сын вернулся назад, сбежав из советского плена. И эсэсовца сразу осенило – вот кто сможет стать проводником для диверсионной группы. Он надежный – столько лет служил вермахту и Гитлеру, даже умудрился сбежать из плена, чтобы снова быть на стороне германской армии. Он дойдет до Железногорска – местный житель, который ориентируется на этой территории. А самое главное – боится, что его расстреляют или отправят в лагерь как военнопленного, поэтому исполнит любой приказ.

Рихтер нахмурился, потому что привык за суровостью скрывать все свои эмоции – сказывалась долгая служба в специальном подразделении Ваффен СС. И приказал:

– Веди его сюда немедленно.

– Да, да, господин офицер, – Ольга мелко трясла головой и уже спешила к выходу. – У него есть с собой документы, он смог сохранить военный билет. Он покажет его вам.

– Иди уже, – Рихтер заспешил обратно в кабинет, строя планы на вечер. Сейчас он как следует допросит этого перебежчика, чтобы быть уверенным в его верности Германии. А потом объяснит задание. Пару часов отдыха да сытный паек быстро приведут парня в чувство. Утром с диверсионной группой он отправится в окрестности Железногорска, а чертов Берн – в архив, где ему самое место. Теперь у них есть все, чтобы наконец выполнить поставленную задачу по организации диверсионной компании в Железногорске.

Из крепкого сна Алексея вырвал женский голос:

– Просыпайся, быстрее! Все получилось!

Он разлепил тяжелые веки:

– Что? Да, да! Я готов! – и вскочил.

Ольга остановила его одним движением, сунула в руки ковш:

– Ну-ка, ополоснись, больно моська у тебя сонная.

Ледяная вода привела смершевца в чувство, он утерся рукавом:

– Ну что, получилось? Как действуем дальше?

Ольга вручила ему тонкую книжицу документа, ткнула в фотографию:

– Ты теперь Данила Григорьевич Куркин, двадцати лет, мой сын. В сорок первом и сорок втором служил старостой, здесь в Кастанаевском урочище. Потом…

– Потом хотел с действующими частями пойти служить в армии вермахта, но попал в плен во время первой же атаки. Сбежал из пересыльного вагона в Железногорске, когда ехал по этапу в советский лагерь. Пробирался лесами к дому матери в надежде, что снова могу быть полезным великой Германии. Готов служить за щедрый паек и вознаграждение, выполнять любые задания, – подхватил Алексей слова женщины.

На хмуром лице Ольги вдруг мелькнула улыбка:

– Шустрый ты, мальчишка, хороший, – она погладила его по голове. – Ты не бойся ничего. Если что – беги через овраг к болотам. Я потом найду тебя, сможешь назад вернуться. Я тебя сгубить не дам.

– Вам спасибо, что так рискуете, – горячо поблагодарил ее младший лейтенант.

Лицо женщины снова посуровело:

– Мне уже терять нечего, кроме своей жизни. Семья пропала в проклятой войне, вот я и решила, что буду фрицам вредить, как смогу, каждым своим шагом. А ты молодой еще, береги себя. Как зовут тебя?

– Алексей, младший лейтенант Савельев отделения контрразведки СМЕРШ, – смущенно представился паренек по всем правилам, хотя знал, что нельзя так делать. Но доверял уже Ольге, такая она была для него родная и надежная. Не задумываясь ни секунды, сделала все, что было в ее силах для пришлого человека.

– Алешка… хорошее имя. Молиться за тебя буду, Алешка. Знаю, вы, комсомольцы, в Бога не верите. И я не верю. Да хуже не будет от молитвы, – она уже снова подвязывала платок вокруг лица. – Идем.

Скрипнула дверка сарая, и две фигуры вынырнули в вечерний полумрак деревни. Следом за Ольгой Алексей зашагал по деревенским улицам, ему было непривычно идти вот так, не скрываясь, прямо в самом сердце немецких позиций. Здесь не было окопов, стрельбы, им навстречу то и дело попадались то офицеры, то рядовые. Некоторые бросали удивленные взгляды на молодого мужчину в гражданской одежде, но никто и не думал останавливать и задерживать младшего лейтенанта.