converted file c4f5bee8

короткий незаинтересованный взгляд.

— Не надо, — сказал он, но они уже отвернулись. «Не надо», «подождите», «не делайте

этого» — сейчас они не слышали этих слов, не знали их, не понимали их значения. Что есть эти

слова? Всего лишь лепет зеленого юнца. Обращать внимание на чей-то лепет — ниже достоинства

настоящего мужчины.

…Это была комната в веселом доме, где его частенько оставляла мать, чтобы самой без

помех спуститься в общий зал, и пить, танцевать и смеяться вместе с мужчинами. Иногда мать

приводила  своих   кавалеров  наверх  и  оставляла  спать  в  своей  кровати.  Они  долго  возились  за

занавеской, а потом засыпали. Мужчины обычно храпели, а мать спала тихо. Ему тогда было

лет пять. Или шесть? Он не помнил точно. Зато помнил, как однажды в эту комнатку ворвались

трое. «Долги надо платить, Надина», — сказал один, вальяжно подходя к матери. И хотя обычно

она могла осмеять любого, даже самого наглого мужика, этим людям она перечить почему-то не

посмела.   «Я   заплачу»,   произнесла   она   заплетающимся   языком,   ибо   в   тот   вечер   уже   успела

напиться.   «Конечно,   заплатишь,   —   произнес   тот   же   человек,   подходя   к   ней   еще   ближе.   —

Только, понимаешь ли, проценты набежали.» И ударил ее по лицу. Мать вскрикнула и прижала

ладонь к щеке. «Ах ты сволочь», сказала она. Тогда он ее снова ударил. Потом они повалили ее на

пол...

И тогда Мануэль, смотревший на них сквозь дырочку в занавеске, выскочил из своего угла

и попытался оттащить мужчину, склонившегося над его мамой. «Не трогай ее!» — крикнул он.

«Ишь ты, — удивленно сказал второй мужчина. — Сопленыш... Твой, что ли?» «Не трогайте

его.»  —  Сказала  мать  уже   совсем  другим,  трезвым  голосом.  «Да  кому   он   нужен,   стерва,   —

презрительно бросил  первый.  — Мы же  не  изверги какие-нибудь.»  «Мануэль,  —  сказала  мама

тогда. Сказала злым, резким голосом. — Иди к себе. Быстро! Разве тебя кто-нибудь звал?» И он,

не   смея   ее   ослушаться,   ушел.   Его   била   нервная   дрожь,   когда   он   смотрел   сквозь   дырочку   в

занавеске на то, что происходило в комнате. Он не понимал смысла того, что видит, но это

пугало его...

Они насиловали Надину прямо на полу, не дотащив до кровати, стоявшей всего в двух

шагах рядом. Все трое, по очереди. Когда последний натянул штаны, первый сказал: «Это были

только цветочки. В следующий раз — если хочешь дожить до следующего раза... заплати должок,

Надина. А то... ну, ты меня знаешь.» И они ушли. Мать тяжело поднялась и привалилась спиной к

кровати. Даже на расстоянии пяти или шести шагов Мануэль чувствовал, что ей больно. Но не

смел выйти. Она посидела так, потом встала, легла на кровать. Потом...